Очерки / Выдающиеся жители старой Гатчины / Медики
Геннадий Александрович Зубчанинов
(1855 – 1895)
И вновь: Гатчина - Архангельк
В 3-й и 4-й частях моей книги «Старая Гатчина. Летопись и очерки медицинской жизни» я уже рассказал о выпускнике Гатчинского Сиротского института Геннадии Александровиче Зубчанинове, ставшем военным врачом и честно исполнившем свой человеческий и профессиональный долг. Но тогда, а было это в 2007 году, я не знал, что в Гатчине жили и служили другие люди по фамилии Зубчаниновы, и что люди эти состояли в родстве с Геннадием Александровичем.
Если с нашим городом были связаны его детские и юношеские годы, воспитание и образование, то вся последующая служба его в качестве военного врача проходила почти исключительно в Архангельске. А у меня уже есть очерк о гатчинских семьях Пиккелей и Александровых, члены которых тоже многое сделали для развития здравоохранения этого северного города.
Оказалось также, что «гатчинские» Зубчаниновы, кроме Архангельска и Гатчины, жили и служили, лишь в двух других местах: в Петербурге и Царском Селе. А их фамильным некрополем стало кладбище в селе Кузьмино вблизи от Павловска.
Геннадий Зубчанинов родился 28 августа 1855 года в семье капитана в Вологде. Отец вскоре умер, и Геннадий воспитывался и обучался в Сиротском институте Гатчины.
За годы пребывания в Гатчине юноша полюбил ее. Мне почему-то кажется, что если бы служба Геннадия в Архангельске завершилась благополучно, то он, будь такая возможность, наверняка с удовольствием прожил бы остаток своих дней в городе, где прошли его детство и юность. О подобных случаях я неоднократно писал.
Интересно, что, окончив Сиротский институт в 1879 году, Геннадий поступил вначале в Петербургский университет. Но после года слушания лекций на разных его факультетах, Зубчанинов неожиданно почувствовал влечение к медицине и в сентябре 1880 года поступил на первый курс Медико-хирургической академии.
Зубчанинов был превосходным товарищем, в самом широком значении этого слова. Еще в Сиротском институте дух товарищества был в нем очень силен. А в Академии это его качество по достоинству было оценено сокурсниками, почти все годы обучения избиравшими его курсовым старостой, а по окончании курса преподнесшими «дорогому своему старосте» на память альбом в серебряной оправе с фотографическими карточками.
Учился он успешно и 27 октября 1884 года получил диплом лекаря с отличием. Через месяц, 27 ноября 1884 года его назначили младшим врачом 67-го пехотного Тарутинского полка, дислоцированного в окрестностях города Холм (Царство Польское, Российской империи). Но сразу к месту своей службы Зубчанинов не отправился, так как еще на студенческой скамье он избрал специальностью хирургию, а поэтому по окончании Академии он три месяца оставался при ней: совершенствовался в этой специальности под руководством профессора С.П. Коломнина.
В 67-м пехотном Тарутинском полку Зубчанинов служил до 24 июня 1885 года, когда он получил назначение младшим врачом Архангелогородского местного военного лазарета. Прибыв 10 октября 1885 года в Архангельск, Зубчанинов применил полученные в Академии и в прежнем полку знания и умения, сразу же начав делать достаточно серьезные операции.
На молодого врача обратили внимание и всего через 5(!) дней по прибытии он был принят в действительные члены Архангельского общества врачей. А прекрасная память, недюжинные способности и неутомимые труды позволили Геннадию Александровичу за несколько лет подготовить и издать в «Протоколах и Трудах» сего Общества 10 работ, в том числе: «Лечение остроконечных кондилом» (1885); «Прочность зубов северян» (1886); «К вопросу о лечении рожи» (1886); «К казуистике твердого шанкра и распространение сифилиса в Архангельске (1888); «О некоторых осложнениях крупозного воспаления легких» (1889); «Заболеваемость и смертность молодых солдат Архангелогородского местного батальона с 1877 по 1888 год» (1889); «Смертность в городе Архангельске за 1891 год (1892); «К казуистике брюшного тифа»(1892); «К казуистике новообразований желудка» (1893).
Но главной в службе Зубчанинова была лечебная деятельность. Кроме трудов в Местном военном лазарете, Геннадий Александрович сотрудничал в Лечебнице Архангельского общества врачей, где сделал немало хирургических операций.
А еще он был самым горячим и деятельным сотрудником Архангельского Управления Красного Креста, инициатором и организатором Архангельской общины сестер милосердия. За это и за бескорыстную помощь бедным больным Зубчанинову подарили золотые часы с изображением Красного Креста, избрали пожизненным членом этого Общества.
В Общине сестер милосердия, которая была открыта в 1890 году в сотрудничестве Зубчанинова и председателя Архангельского Управления Российского Общества Красного Креста князя Н.Д. Голицына, Геннадий Александрович безвозмездно занимался преподаванием, не ограничиваясь одним обучением, а посвящая немало времени нравственному воспитанию сестер милосердия, прививая им мысли кротости, выносливости и бескорыстной любви к ближнему.
Зубчанинов состоял председателем Архангельского Общества трезвости и способствовал устройству народных чайных и читален.
В 1893 году Зубчанинова произвели в надворные советники. На фото мы видим его с погонами этого чина. Учитывая наступившую к концу этого года болезнь Зубчанинова, можно предположить, что снимок, возможно, сделан по случаю получения нового чина. Меня также разбирает любопытство: что за «музыкальный» нагрудный знак прикреплен к левой стороне его мундира?
В том же 1893 году Зубчанинов, помимо военной службы, стал врачом Тюремного замка, то есть тюрьмы, в Архангельске.
Тюремный замок в Архангельске
Геннадий Александрович был очень талантлив, трудолюбив, скромен и бескорыстен. Отличался добротой сердца, а также примерной чуткостью и самоотверженной преданностью святому делу служения страждущим.
Он и пал жертвой беззаветного отношения к долгу службы, как герой на поле брани. В сентябре 1893 года между чинами Архангельского гарнизона появилась эпидемия брюшного тифа. В палатах Местного военного лазарета находилось более 20 больных этой болезнью, между ними было несколько человек в очень тяжелом положении. Зубчанинов посещал их по несколько раз днем и вечером. В одно из таких посещений, вечером 17 октября, при крайне ненастной погоде, переходя по обледенелым мосткам из одного отделения в другое, он поскользнулся и при падении получил перелом правой коленной чашечки. Несмотря на быструю помощь, сращение перелома не произошло, а продолжительное пребывание в постели сильно повредило общему состоянию Геннадия Александровича, и, без того, не отличавшегося крепостью. Однако мало по малу, при помощи укрепляющей коленный сустав повязки, он стал довольно свободно ходить, опираясь на палку.
Но не прошло и года после первого повреждения, как его постигло новое несчастье: осенью 1894 года, во время холерной эпидемии, вечером (опять вечером!) 11 сентября, подавая уже несколько часов помощь умирающему холерному больному, Зубчанинов, от утомления и усталости, упал в обморок, причем произошел поперечный перелом коленной чашечки на левой ноге. В виду необходимости правильного клинического лечения, в конце того же сентября он был отправлен в Петербургский Клинический военный госпиталь, где ему была произведена операция сшивания коленной чашечки, сначала на правой ноге. Операция окончилась вполне благополучно. После же операции на левой коленной чашечке возникли неблагоприятные осложнения, которых не мог вынести ослабленный организм Зубчанинова. И 8 февраля 1895 года продолжительные и тяжкие страдания свели его в могилу.
Геннадий Александрович Зубчанинов
Похоронили Геннадия Александровича Зубчанинова на фамильном участке кладбище вблизи города Павловска, в селе Большое Кузьмино, где годом ранее похоронили инженера Модеста Александровича Зубчанинова (1862 – 1894).
Своим бескорыстием Зубчанинов заслужил благодарность и сердечную признательность множества архангельских бедняков, которые, зная его доброе сердце, составляли главную часть его больных; он не только никогда не отказывал им в помощи, но и помогал бедным больным всем, чем мог, несмотря на свои скудные материальные средства. После его кончины без всяких средств к существованию остались жена, Надежда Александровна, и малолетняя дочь.
Завершая рассказ о лекаре Зубчанинове, сообщу о некоторых, говоря современным языком, нестыковках в его биографии. Начну с того, что в ряде источников датой его кончины указывают не 8, а 9 февраля 1895 года. Кроме того, в некрологе, опубликованном в выпуске первом «Протоколов и трудов Архангелогородского общества врачей» за 1895 год Зубчанинова называют младшим врачом 89-го пехотного Беломорского полка, расквартированного в Ревеле (ныне Таллинн). Ошибка? Но ту же должность Зубчанинова указывает и «Военно-медицинский журнал», сообщая о кончине Геннадия Александровича.
***
А теперь расскажу о родных и близких Геннадия Зубчанинова. Об инженере Модесте Зубчанинове я уже сообщил. Добавлю лишь, что Модест получил приличное образование: в 1881 году он окончил с золотой медалью Вологодскую губернскую гимназию, а позднее стал инженером. Но скончался он в еще более молодом возрасте, чем Геннадий.
На Кузьминском кладбище со временем сформировалось фамильное захоронение Зубчаниновых. Правда, погосту не повезло: во время Великой Отечественной войны прямо через него проходила линия обороны Ленинграда, шли жестокие бои. Так что многие надгробные памятники оказались утеряны. На сайте Царского Села приведен такой список Зубчаниновых, похороненных на этом кладбище:
1. Зубчанинов Модест Александрович. 1862—1894. Инженер. Похоронен на Кузьминском кладбище, с сестрой М.А.
2. Зубчанинова Валентина Александровна (1868 — 1957), член правления ЦС Ссудосберегательного товарищества, похоронена с Козмиными на Кузьминском кладбище
3. Зубчанинова Мария Александровна. Без дат. Сестра инженера. Ремесленный приют. Похоронена на Кузьминском кладбище
Попробую разобраться в хитросплетениях родословной Зубчаниновых и их судеб после кончины Геннадия Александровича.
Начну с Марии Александровны Зубчаниновой. В 1894 году она жила в Царском Селе и служила в Ремесленном приюте. И опять неясность: сайт Царского Села называет ее сестрой инженера Модеста Зубчанинова, а адресная книга «Весь Петербург» на 1897 и 1898 год – дочерью инженера; на 1900 год –дворянкой. Возможно, она действительно была сестрой Модеста и Геннадия, но тогда получается, что их отец был не просто капитаном, а еще и инженером. Но вы уже обратили внимание на то, что среди Зубчаниновых очень многие имели отчество Александровичи. Так что полной ясности нет. После 1899 года никаких сведений о Марии Александровне мною не найдено.
В 1894 году в Царском Селе уже жила и служила в местном Ремесленном приюте Надежда Александровна Зубчанинова. В 1897 году ее называли вдовой инженера-капитана. Однако, учитывая обилие в роду Зубчаниновых людей с отчеством Александровичи, я поостерегусь назвать ее вдовой Модеста. А вдруг она – вдова его отца – капитана Александра Зубчанинова? Или – сестра Модеста? Позднее она служила и в Царскосельском женском 2-классном училище Министерства народного просвещения. Жила она на Стессельской (с 1919 года – улица Красной Звезды) улице, в доме Тихан.
В 1898 году в Царском Селе появилась вторая Надежда Александровна Зубчанинова, прибывшая в наши края из Архангельска вдова врача Геннадия Александровича Зубчанинова. Причем поселилась она на той же Стессельской улице, в доме № 18. Был ли это дом, в котором уже жила другая Надежда Александровна, мне пока установить не удалось.
В 1899 году в адресной книге Петербурга была указана лишь Надежда Александровна, вдова врача, живущая на Конюшенной улице Царского Села, в доме Белозерова. Причем служила она в том же самом Царскосельском женском 2-классном училище, где ранее служила ее тезка.
Надежда Александровна, вдова врача, в 1904 году ставшая заведующей (начальницей) этого учебного заведения, жила по этому адресу до 1910 года, когда переехала в дом № 48 на Колпинской улице. После этого сведений о ней мне найти не удалось.
А вот Надежда Александровна, вдова инженер-капитана, в 1902 году объявилась в Гатчине, где поселилась в доме № 31 на Мариинской (Киргетова) улице. В 1904 году она переехала в дом № 13 на Бомбардирской (Горького) улице. С 1908 до 1910 года вновь жила в Царском Селе, на Магазейной улице, в доме Граховского. А в 1910 году возвратилась в Гатчину, на улицу Бомбардирскую, 13. Тут она и жила до 1916 года, когда ее следы затерялись.
В Гатчине в 1900 году появилась домашняя учительница Ольга Ивановна Зубчанинова, которая стала служить в местной Женской гимназии. Ольга была родственницей всем Зубчаниновым, о которых уже шла речь. В Петербурге и Царском Селе жили и другие Зубчаниновы, служившие и в образовательных учреждениях, и на железной дороге; владевшие прачечным заведением и материальным двором. Среди них были член Государственной думы России и несколько художников. Однако определить степень родства всех этих людей с героем очерка мне не удалось.
В 1908 году Ольга Ивановна Зубчанинова жила уже в Петербурге, однако вплоть до 1917 года продолжала служить в Женской гимназии Гатчины. Что стало с Ольгой Ивановной потом, мне не известно.
Самое позднее из известных мне упоминаний о живших когда-то в Гатчине, Царском Селе и Петербурге Зубчаниновых относится к 1957 году.
Тогда скончалась Валентина Александровна Зубчанинова (1868 – 1957), которая жила в Царском Селе и до прихода советской власти служила в местном Ссудо-сберегательном товариществе.
***
Заканчивая очерк о замечательном враче, настоящем гражданине России Геннадии Александровиче Зубчанинове, напомню, что немаловажную роль в становлении его характера и личности сыграли два учереждения, где он воспитывался и обучался: Гатчинский Сиротский институт и Петербургская Военно-медицинская академия.
Вот жетоны об их окончании:
ВЛАДИСЛАВ КИСЛОВ
03.06.19