Очерки / Выдающиеся жители старой Гатчины / Прочие
Николай Мартынович Штрупп
(1870-1915)
В один из весенних дней 1912 года жильцам дома № 5 на Мариинской улице выпало наблюдать тяжкое зрелище: из подьехавшего ко входу в дом возка под руки вывели мужчину лет сорока, озирающегося с недоумённым видом по сторонам и что-то шепчущего. За ним в дом проследовала полная представительная дама примерно такого же возраста. Вскоре стало известно, что это - статский советник Николай Мартынович Штрупп и его жена Татьяна Николаевна, а прибыли они с Николаевской (Урицкого) улицы, где в течение двух лет до этого нанимали квартиру в доме № 19.
Николай Мартынович был тяжко болен, жена проводила подле него почти всё время, так что соседи редко видели их и мало знали об их жизни. Изредка к Штруппам в Гатчину прибывали гости, вероятно, сослуживцы больного. Через год с небольшим супруги съехали с квартиры на Мариинской, причём отъезд выглядел ещё более грустным, чем въезд. Что произошло и почему больного навещали в Гатчине такие серьёзные и важные господа?
Николай Мартынович ШтруппОтвет мы получим, узнав о непростой судьбе Н.М. Штруппа. Родился он в семье Мартина Штруппа и его жены Александры Ивановны, урождённой Халютиной. О детских и юношеских годах Николая почти ничего не известно. Когда Николаю было всего несколько лет от роду его отец, вероятно, скончался и мать повторно вышла замуж. Отчимом Николая стал Владимир Иванович Ламанский (1833-1914), выдающийся русский историк, славист, академик. Конечно, жизнь в семье такого человека не могла не сказаться на мировоззрении и характере Штруппа. Недаром позднее, в начале 1900-х, Николай станет членом Философского общества и Общества востоковедения. Так случилось, что сводная сестра Штруппа, Вера Владимировна Ламанская, стала женой Вениамина Петровича Семёнова-Тян-Шанского, сына выдающегося географа и путешественника П.П. Семёнова (приставку к фамилии была дана ему и его детям в 1906 году). А Вениамин был гимназическим и студенческим товарищем Штруппа, а затем его подчинённым в период работы в Статистическом отделении Министерства финансов.
О Вениамине Петровиче Семёновом-Тян-Шанском (1870-1942) следует сказать особо, ибо он не только был другом и сослуживцем Штруппа, но и оставил весьма подробные и интересные воспоминания о работе Статистического отделения и обстановке в России в 1890-1917 гг. Немало места в этих воспоминаниях уделено судьбе Николая Штруппа. Кроме того, Вениамин Петрович был выдающимся русским и советским географом и статистиком, автором работ по районированию, городскому и сельскому расселению. Скончался он в блокадном Ленинграде в феврале 1942, отказавшись от эвакуации. Его сын Владимир сколотил из письменного стола гроб и похоронил отца на Богословском кладбище.
Но вернёмся к Штруппу. Из воспоминаний Семёнова (будем для краткости называть его так) можно узнать, что в гимназические годы репетитором Штруппа был будущий товарищ Министра финансов В. В. Кузьминский. В 1900 году, когда В. П. Семёнов приступил к службе в Статистическом отделении в качестве столоначальника, Штрупп возглавлял это учреждение, бывшее тогда центром по подготовке к изданию трудов под названиями «Россия» и «Торговля и промышленность Европейской части по районам». Весь этот труд вышел в свет в 1911 году. Печатался он почти 7 лет, по частям. Вышло 13 выпусков, в которых дано описание 1065 районов, приведены тысячи таблиц. В том же году труд был представлен на международной выставке в Турине и получил гран-при, а В. П. Семёнову и безнадежно тогда больному Штруппу были присуждены золотые медали. Интересно, что одновременно с В.П. Семёновым к службе в Статистическом отделении приступил столоначальник Константин Григорьевич Голубков, гатчинец, будущий редактор первой гатчинской газеты «Гатчинский листок».
Итак, Статистическое отделение, в составе которого было четыре столоначальника, четыре их помощника и около десятка вычислителей, занималось большой и важной работой. Однако служащие Отделения не забывали и об обычной жизни. Осенью 1901 года Штрупп женился на Наталье Николаевне Силантьевой. Отцом её был Николай Дмитриевич Силантьев, судебный следователь, матерью - Наталья Андреевна, простая крестьянка. Старшая сестра Натальи, Татьяна, позднее стала второй женой Штруппа. Силантьевы были знакомыми Ламанских по Боровичам. Для Штруппа началась новая жизнь. Его общительный характер привлекал к нему сослуживцев и те нередко собирались в квартире Штруппов на Фонтанке.
Штрупп был дружен по Учебному отделению Министерства финансов с художником Альбертом Николаевичем Бенуа (1852-1936). Николай особенно сошелся с его зятем, учеником Римского-Корсакова, дирижером и композитором Николаем Николаевичем Черепниным (1873-1945), женатым на дочери Бенуа, Марье Альбертовне. Черепнины и Штруппы бывали друг у друга. Но, как писал позднее В. П. Семёнов: «В отношениях Н.М. Штруппа к музыке уже далеко не было того молодого пыла, который был свойственен ему в 1890-х годах».
Семьи В.П. Семёнова и Н.М. Штруппа решили провести лето вместе, где-нибудь на даче. Так они попали в наши края. Вот что написано по этому поводу у В.П. Семёнова:
«Лето 1902 года было дождливое и прохладное, хорошая погода была лишь в мае. В апреле Штруппы наняли себе дачу в совершенно новом тогда дачном посёлке Кезево между Старо-Сиверской и Ново-Сиверской, и мы наняли себе дачу Фомина тоже в Кезеве неподалёку от них, а рядом с нами большую дачу сняли пополам Ламанские. ...Штруппы переехали на дачу в первых числах мая, и я вместе с Г.Г. Толпыго (сослуживец Семёнова и Штруппа по Статистическому отделению - В. К.) ездил к ним на именины Николая Мартыновича 9 мая. Мы сами и Ламанские переехали на дачу значительно позднее. ...Погода большей частью в то лето была настолько дождливая, и дороги настолько грязные, что извозчик предлагал как-то В. И. Ламанскому перевезти его на другую сторону шоссе за двугривенный, а мы с детьми ходили почти исключительно внутри канав, где было всё-таки суше, чем на шоссе. ...Навестивший Штруппа в Кезеве Константин Васильевич Николаевский (знакомый Семёновых, один из устроителей отдела старинного быта на Нижегородской выставке и Всемирной выставке в Париже, ветеринар - В.К.), на чей-то вопрос, как ему понравилась Сиверская, ответил, что ужасно не понравилась, так как масса комаров ростом в целый дюйм и нет проходу от граммофонов».
Осенью 1902 у Штруппов родилась дочь Наташа. Казалось, всё предвещало семье счастье и благополучие. Но через некоторое время между супругами начались раздоры, переросшие в полный разлад семейных отношений. Николай Мартынович начал вдруг уделять повышенное внимание сестре своей жены - Татьяне Николаевне. А ещё через некоторое время и женился на ней. Этот момент внутрисемейных отношений описал В.П. Семёнов, который отмечал, что Штрупп ещё смолоду обнаруживал «какие-то психические странности»:
«Ещё до своей женитьбы на Наталье Николаевне он первоначально приударял за Татьяной Николаевной, но когда близкие ему люди, особенно Черепнин, стали подсмеиваться над её слишком полной фигурой, он быстро переменил фронт и стал ухаживать за её сестрой. Было ясно, что серьёзной психологической базы ни то, ни другое ухаживание не имело, а было чисто рассудочным. Как оказалось потом, он с таким же известием о «переженитьбе» поехал тогда же, в 1906 году, к старику Н.Д. Силантьеву в Новгород. Старик так его обругал, что у Николая Мартыновича на полчаса отнялось зрение. Заметив это, Силантьев предсказал ему слепоту и сумасшествие и побил тут же свою старшую дочь, как виновницу происшествия. Н.М. находился в таком состоянии, что готов был убить старика, если бы под рукой нашелся револьвер. Силантьев вскоре после того умер. Некоторые знакомые Н.М., как например Черепнин, не захотели признать его второй жены...».
А на службе у Штруппа всё складывалось благополучно. В июне 1909 года его назначили членом Тарифного комитета, к этому же времени он стал членом правления Русско-Дунайского пароходства. Да и на семейном фронте ничто не предвещало беды. И вдруг в начале 1910 всё рухнуло. Вот как описал это В.П. Семёнов:
«Н.М. Штрупп, имевший от своей второй жены Татьяны Николаевны уже двух сыновей - погодков Марка и Кира, безнадёжно заболел. У него обнаружилось табетическое поражение зрительного нерва в обоих глазах, ведшее к неизбежной полной слепоте. Помню, как приходя ко мне в Статистическое отделение по делам труда «Торговля и промышленность», он по временам ужасно косил обоими глазами и писал с затруднением. Вскоре обнаружились и психические ненормальности, показавшие, что tabes переходит в прогрессивный паралич. Для меня это обнаружилось тем, что в его тексте...стали местами появляться неясности мысли, внезапные обрывы её, скачки, пропуски целых фраз и подчас явная бессмыслица. ...На его службе в Тарифном комитете его психическое состояние обнаружилось неожиданно как-то во время заседания, когда он принял топившийся в той же комнате камин за уборную. Объяснить это одной его слепотой оказалось невозможным, и он получил сначала длительный отпуск по болезни и переселился в Гатчину, а потом и увольнение в отставку с пенсией. Едва ли он сознавал что-либо в это время, так как уже гонял чертей на своей постели. Так печально окончилась его несомненно даровитая деятельность, на которую вначале возлагалось столь много надежд».
С лета 1910 Штруппы жили в Гатчине, а затем здоровье Николая Мартыновича настолько ухудшилось, что нельзя было уже держать его дома. Поэтому он был перевезён в Петербург и сначала помещён в частную психиатрическую лечебницу доктора Оршанского, а позднее - в психиатрическую больницу Всех Скорбящих. Прогрессивный паралич у него двигался быстро. В марте 1915 он скончался 44 лет от роду.
На панихиде в больнице присутствовали многие сослуживцы Штруппа. Похоронили Николая Мартыновича на Митрофаньевском кладбище после отпевания в местной церкви. Теперь нет ни той церкви, ни самого кладбища. Их ликвидировали в 1927. Когда мне в конце 1950-х доводилось ездить на электричке из Гатчины в Ленинград, то примерно за километр до Балтийского вокзала, с правой стороны от железнодорожного полотна взору ещё представали разорённые остатки могил и надгробий. Через несколько лет на их месте появились складские и производственные строения. Ныне большинство из этих строений тоже стоят в запустении и постепенно исчезают с лица земли.
Всё проходит... Но жива ещё память о людях, живших когда-то, об их делах на благо России! И среди таких людей нашлось место и для Николая Мартыновича Штруппа с его грустной судьбой и его вкладом в труды по статистике России. Ныне труды эти дают материал для достоверного описания прошлого нашей страны.
ВЛАДИСЛАВ КИСЛОВ