Очерки / Выдающиеся жители старой Гатчины / Прочие
Приключения трёх гатчинцев на Кубе
1896 - 1897
24 февраля 1895 года на Кубе началось восстание против испанского владычества. Восставшие имели целью полное изгнание испанцев с острова и установление на Кубе социализма.
Идеологом Кубинской революции стал поэт и журналист Хосе Марти. Одним из его соратников был Антонио Масео. Именно в рядах армии Масео трое русских – бывшие воспитанники Гатчинского Сиротского института Императора Николая I – Пётр Стрельцов, Евстафий Константинович и Николай Мелентьев – в 1896 году два месяца сражались с испанскими войсками.
Борьба была неравной: 80 тысячам испанцев и их сторонников противостояли лишь 25 тысяч повстанцев. Были среди них и добровольцы не кубинского происхождения, в т. ч. русские.
Несмотря на неравенство сил, восставшим удалось к 1898 году добиться контроля почти над всей территорией острова, исключая крупные города.
***
В этом очерке я расскажу о трёх гатчинцах, которые принимали участие в героической борьбе кубинского народа за свою независимость. С Гатчиной всех троих связывало совместное обучение и воспитание в Гатчинском Сиротском институте.
Ко времени принятия молодыми людьми решения прийти на помощь сражающейся Кубе, все трое уже несколько лет как окончили Сиротский институт, покинули ставшую им родной Гатчину и честно служили в разных уголках России.
Итак, в апреле 1896 года трое русских – Пётр Платонович Стрельцов, Евстафий Иосифович Константинович и Николай Герасимович Мелентьев – выехали из России в Нью-Йорк, чтобы оттуда отправиться на Кубу.
До Нью-Йорка друзья добрались через месяц и сразу же обратились там к представителю Кубинской революционной хунты. Документы от имени всех троих написал Е. Константинович: он был архитектором, т. е. почерк имел чёткий и аккуратный.
А теперь расскажу о каждом из этой троицы, о том как формировались их характеры, как сложилась их жизнь.
Пётр Платонович Стрельцов
(1875 – 1931)
Происходил из небогатых дворян. Его отец, Платон Васильевич Стрельцов, получив образование в Витебской губернской гимназии, служил затем в Городокском уездном суде, а к концу жизни – полицейским надзирателем в Шлиссельбурге, имел чин титулярного советника. Мать Петра звали Софья. В семье Платона и Софьи Стрельцовых детей было много: пять сыновей – Валериан, Василий, Пётр, Анатолий и Владимир, и две дочери – Александра и Антонина.
Пётр родился в небольшом городке, который так и назывался – Городок. Находился Городок в Витебской губернии (ныне Белоруссия).
Городок. Современный вид
В 1885 году Пётр Стрельцов был принят в Гатчинский Сиротский институт «казённокоштным воспитанником».
Окончив Институт в апреле 1893 года, он в июне того же года стал рядовым на правах вольноопределяющегося в 163-м пехотном Ленкоранско-Нашебургском полку, дислоцированном в Симбирске.
Однако, прослужив в армии около полутора лет, Пётр в чине прапорщика в октябре 1894 года вышел в запас.
Затем он служил агентом службы движения на Петербургско-Варшавской железной дороге. В январе 1896 года, готовясь к отъезду на Кубу, Пётр Стрельцов поступил счетоводом в Управление Варшавской железной дороги.
Интересно, что, прибыв в апреле того же года вместе с друзьями в Нью-Йорк, Стрельцов представился там офицером Русской армии.
С первых дней путешествия в Америку Стрельцов вёл дневник, из которого мы и узнаём об участии трёх бывших воспитанников Гатчинского Сиротского института в освободительной войне кубинского народа.
Дневник Петра Стрельцова «Два месяца на острове Куба» был опубликован в 1897 – 1898 годах в журнале «Вестник Европы».
В дневнике Стрельцов пишет, что одной из проблем в общении с кубинскими повстанцами было знание испанского языка. С целью его усиленного изучения трое русских несколько недель прожили в кубинской семье.
В сентябре 1896 года трое русских уже находились в армии Антонио Масео. Вот впечатление Стрельцова о встрече с ним:
«Интеллигентная внешность Масео невольно обращала на себя внимание. Это был высокий, плотный мужчина с энергичными крупными чертами лица, казавшегося смуглым скорее от загара, чем потому, что обладатель его был мулат. Несмотря на морщины и небольшую проседь, Масео смотрел гораздо моложе своих 48 лет. В разговоре всё его лицо как-то улыбалось и светилось чисто кубинским добродушием. В отличие от некоторых своих приближённых, он относился ко всем, как равный к равному, и никогда не возвышал голоса. Такое отношение создало ему популярность среди кубинцев, характерно выразившуюся в том факте, что большинство восстававших негров присоединилось именно к его отряду. Если бы он дождался того времени, когда Куба будет свободна, то ему пришлось бы выступить вторым Спартаком. Даже в костюме Масео избегал всяких отличий и ограничился только кубинской кокардой, до неузнаваемости полинявшей от солнца и непогоды. Я ни разу не слышал от инсургентов дурного отзыва о Масео: все рассказывали чудеса о его храбрости, находчивости, и как-то не верилось, чтобы такой здоровый на вид человек был ранен 24 раза...
Масео принял нас очень любезно и, между прочим, сказал, что ему очень приятно видеть у себя людей такой далёкой и великой нации, как Россия. Каждый свежий иностранец, заметил он, даёт мне новую надежду на скорое освобождение нашей несчастной родины, так как с симпатиями всего мира мы не проиграем».
Кубинские повстанцы
Уже в сентябре 1896 года Стрельцов, Константинович и Мелентьев приняли участие в боях с испанскими войсками. Ожесточённое сражение произошло при Монтесуэло и Тумбас де Эсторино. Русские добровольцы воевали там в качестве артиллеристов.
Бой при Монтесуэло начался утром 24 сентября. Стрельцов в своём дневнике описал это так:
«У орудия столпилось много народа в ожидании пробы своей первой и единственной пушки. Наугад выбрали цель, приблизительно определили дистанцию, и первый пушечный выстрел гулко раздался в воздухе... За ним последовал второй... Обе стороны прекратили на время стрельбу, как будто для того, чтобы оценить достоинства и недостатки орудия. Инсургенты остались им очень довольны, но для испанцев это была очень неприятная неожиданность: ещё два-три таких орудия у инсургентов, и неприступность бревенчатых, с черепичными крышами фортов будет более чем сомнительна».
Кубинские повстанцы в бою
После этого боя Масео двинулся на соединение с отрядом генерала Педро Диаса. Стрельцов пишет:
«Чем дальше мы подвигались к востоку, тем местность становилась оживлённее и не столь разорённою войной. Зато и испанские форты попадались чаще. Каждый лишний день, пробытый инсургентами на одном и том же месте, грозил окончиться схваткой с испанцами. Масео нигде не засиживался более суток, стараясь сберечь свои силы до того рокового момента, когда придется пробиваться через «трочу» (линия оборонительных укреплений испанцев – В. К.). Для ночлега обыкновенно выбиралось ущелье или долина, защищённая от нечаянного нападения горами или лесом».
А вот как описал Стрельцов бой в районе Махана:
«Утром выступил авангард инсургентов, а после полудня начали двигаться главные силы. Вдруг впереди раздался ружейный залп, повторённый на несколько ладов горным эхом. За ним - другой, третий... Инсургенты быстро заняли позицию, и началась перестрелка. Несколько офицеров из штаба Масео поскакало разыскивать позицию для орудия. Пришлось взбираться на высокую гору. Стволы свалившихся деревьев так затрудняли движение, что прошло около часу, пока мы добрались до вершины горы. Над головами завизжали пули. От стрелковой цепи нас отделял сосновый лес, которым порос склон горы и часть долины. Вдали желтела дорога, занятая испанцами. Треск выстрелов то ослабевал и прекращался, то возобновлялся с новой силой».
Во время этих боёв повстанцы понесли потери: 14 убитых, 47 раненых. Одним из раненых был товарищ Стрельцова, Ефстафий Константинович.
Далее армия Масео направилась к Франсиско. Путь был нелёгок:
«От беспрерывных дождей почва размякла, так что подвигаться вперёд пришлось очень медленно. Неподкованные лошади спотыкались и калечили ноги. К тому же местность оказалась гористою: не успеешь взобраться на одну гору, а за ней виднеется другая, ещё выше и круче. Перед оврагами движение всего отряда приостанавливалось: люди и лошади скатывались вниз, образуя там грязно-жёлтую мокрою кучу. Другую сторону оврага брали приступом - на четвереньках. Орудие, спускали на верёвках или переносили по частям. Встретиться с испанцами не опасались: они по таким тропинкам не ходят. Под вечер мы добрались до префектуры Франциско».
После двухдневного отдыха во Франсиско солдаты Масео двинулись дальше. А тяжелораненые и больные, которые не могли идти дальше, остались. Вынужден был остаться и Пётр Стрельцов с товарищами. Евстафий Константинович был ранен в ногу, а Николай Мелентьев заболел сразу двумя болезнями: лихорадкой и дизентерией. Врачей не было и Стрельцов делал перевязки раненым и ухаживал за больными.
Русские прожили во Франсиско до середины октября и были захвачены в плен испанцами. Пленных доставили в Гавану, в крепость Морро (на фото).
Испанские власти 1 ноября 1896 года сообщили внештатному русскому консулу в Гаване Трюфену о трёх русских, сражавшихся в армии повстанцев, а ныне находящихся в плену.
Затем Стрельцов, Мелентьев и Константинович были переданы в распоряжение консула, который 5 ноября отправил их в Нью-Йорк, снабдив одеждой и деньгами на проезд.
Вернувшись в Россию в 1897 году, Стрельцов вначале поселился в родном Городке, но вскоре переехал в Витебск, где с начала 1898 года стал репортёром газеты «Витебские губернские ведомости». В 1901 году Пётр стал помощником редактора, а в 1906 году – редактором и заведующим губернской типографией.
Следует сказать, что Стрельцов, как и его товарищи по поездке на Кубу, придерживался революционных взглядов. Вероятно, он принимал участие в Революции 1905 – 1906 годов, так как в декабре 1906 года его отстранили от должности редактора газеты, а в феврале 1907 года он и вовсе был вынужден подать в отставку. После этого Стрельцов находился под негласным надзором полиции за принадлежность к Социал-демократической рабочей партии.
П.П. Стрельцов (слева)
Первую часть своих записок о поездке трёх друзей на Кубу Стрельцов отправил в журнал «Вестник Европы» ещё из Нью-Йорка в 1897 году. Сразу по возвращении в Россию он начал работу над второй частью записок, которая появилась в майской книге журнала в 1898 году.
Из понятных соображений Стрельцов свой дневник публиковал под псевдонимом «П. С-ов». Другой псевдоним – Синус – он использовал при публикации статьи «Остров Куба» в трёх номерах газеты «Витебские губернские ведомости» в 1898 году.
Во время службы в газете Стрельцов имел чин титулярного советника. Ещё одна интересная деталь: в период редакторства Стрельцова в газете публиковались произведения Сергея Есенина.
Во время Великой войны 1914 – 1918 годов Стрельцов находился в армии. Революцию он не поддержал, хотя, напомню, был социал-демократом. Во время Гражданской войны Пётр Стрельцов служил в чине подпоручика командиром роты Добровольческой армии белых.
Пётр Платонович Стрельцов скончался осенью 1931 года. Где это произошло, у меня сведений нет.
Пётр Стрельцов был женат. Жену его звали Мария Николаевна. Она родилась в 1872, а скончалась в 1920 году.
Мария Николаевна – жена П.П. Стрельцова