Очерки / Выдающиеся жители старой Гатчины / Династии
Семья Позняк
Часть 1
В моей вышедшей в 2010 году книге «Елизаветинская (Достоевского) улица» есть небольшой очерк об офицере 23-й артиллерийской бригады в Гатчине Михаиле Дмитриевиче Позняке и его матери Екатерине Александровне Позняк, которые когда-то жили в доме № 7/50 на этой улице.
В очерке была приведена фотография полковника М.Д. Позняка. И вот недавно в интернете, в группе «Белая гвардия» я обнаружил датированную 1915-м годом фотографию офицеров Соединённого суда 12-й армии. На фотографии мне сразу бросилось в глаза знакомое лицо. Да это же Позняк! - воскликнул я, - Так вот откуда взята его фотография-портрет.
Воодушевлённый открытием, я решил обновить и дополнить очерк о Позняке. И тут меня ждали открытия! Оказалось, что история рода Позняк тесно связана со многими интересными страницами истории России XIX века, а некоторые представители рода Позняк оставили в этой истории свой заметный след. Главное: все они на протяжении нескольких поколений верно служили России!
Итак, начинаем путешествие по избранным страницам родословной этой семьи. Учтём: в некоторых документах и справочниках фамилия «Позняк» указывалась как «Поздняк». Также обращает на себя внимание, что среди её мужских представителей часто встречались имена «Дмитрий» и «Михаил».
Дмитрий Прокофьевич Позняк (1764 – 1851)
Прадед Михаила Дмитриевича Позняка, офицера 23-й артиллерийской бригады в Гатчине.
Дмитрий происходил из польского шляхетского рода, восходящего к Ивану Григорьевичу Позняку, который в 1569 году владел деревнями в Княжестве Жмудском Великого Княжества Литовского. При Короле Польском Сигизмунде III Богдан Позняк и его дети Александр и Николай в начале XVII века были утверждены в древнем шляхетстве.
Потомки их, Константин и Григорий Позняки, по указу Александра I от 22 апреля 1801 года были утверждены в древнем дворянстве и получили герб.
В каком родстве находились они с Дмитрием Прокофьевичем Позняком, мне установить не удалось. Но Дмитрию и самому удалось своими трудами добиться не только высоких чинов и наград, но и пожалования почти в это же время, 21 февраля 1801 года, собственного дворянского герба.
Дмитрий Прокофьевич вполне заслужил эту высокую честь. Поступив на службу в правительствующий Сенат в 1780 году, он 8 июня 1800 года был пожалован коллежским советником, а в 1801 году стал кавалером державного ордена Святого Иоанна Иерусалимского. Недаром на гербе Дмитрия Позняка, на павлиньих перьях дворянской короны изображен серебряный крест ордена Святого Иоанна Иерусалимского.
Кроме того, ему довелось служить в канцеляриях генерал-губернаторов Новороссии и Петербурга. К концу службы Дмитрий Прокофьевич имел чин тайного советника. С января 1832 года он был членом Попечительного комитета о тюрьмах. Позняку довелось общаться со многими знаменитыми людьми того времени. Так, сохранился билет, адресованный А.С. Пушкину, с приглашением от Д.П. Позняка на вынос тела Н.И. Гнедича (дальнего родственника Позняка) 6 февраля 1833 года. Известно, что Пушкин принял тогда участие в похоронах Гнедича.
***
Дети Дмитрия Прокофьевича тоже были людьми известными, Иван Дмитриевич Позняк (1803 – после 1848) в 1814 – 1820 годах учился в Лицее, где с 19 октября 1811 года в течение шести лет обучался А.С. Пушкин. Так что они вполне могли быть знакомы, тем более, что оба обучались музыке в классе Теппера де Фергюсона. Позднее Иван Дмитриевич служил в Министерстве иностранных дел.
Пётр Дмитриевич Позняк (умер 1886) служил по армейской пехоте. Став офицером 6 апреля 1824 года, он 11 января 1863 года удостоился чина генерал-майора. Вероятно, он был участником Русско-турецкой войны 1828 - 1829 годов, ибо в 1829 году его наградили орденом св. Анны 3-й степени с бантом. А в 1831 году Пётр удостоился золотого оружия за воинскую доблесть.
Награды доставались Петру и позднее, в т. ч. орден св. Георгия 4-й степени, полученный в 1849 году за беспорочную службу в течение 25 лет. В это время Позняк был уже в чине подполковника. В 1858 году Пётр получил своё второе золотое оружие (за беспорочную службу в течение 30 лет). В 1863 году, почти одновременно с присвоением чина генерал-майора он получил в подарок от Императора бриллиантовый перстень с вензелевым изображением Его Величества.
В 1864 году генерал-майор Пётр Позняк служил комендантом Плоцка, губернского города Царства Польского и Российской империи.
Вид Плоцка, 1852 год. Художник Войцех Герсон
Елизавета Дмитриевна Позняк (1818 – 1895) стала женой действительного статского советника, почётного члена Петербургского совета детских приютов, камергера Дмитрия Алексеевича Тулубьева (1833 – 1904).
Софья Дмитриевна Позняк-Пономарёва
(1794 – 1824)
Старшая дочь Дмитрия Прокофьевича Позняка. О ней надо рассказать особо, ибо она, несмотря на свою короткую жизнь, была знакома со многими известными людьми Петербурга первой четверти XIX века.
Получив блестящее домашнее образование, Софья в 1814 году вышла замуж за сына богатого откупщика, отставного офицера, титулярного советника Акима Ивановича Пономарёва (1879 – после 1825). Материальная обеспеченность позволила ей к 1821-му году стать хозяйкой литературного салона, который находился в доме Пономарѐвых на Фурштадтской улице, близ Таврического сада.
Салон-общество С.Д. Пономарёвой получил шуточное имя «СДП», что расшифровывалось либо как инициалы хозяйки, либо как «Сословие друзей просвещения». Гостями был цвет тогдашних поэтов, литераторов, художников, редакторов и издателей: И.А. Крылов, Н.И. 
Софья Позняк-ПономарёваГнедич, Н.И. Греч, А.Е. Измайлов, О.М. Сомов, А.Х. Востоков, А.А. Жандр, П.А. Катенин, В.И. Панаев, Е.А. Баратынский, В.К. Кюхельбекер, А.А. Дельвиг, А.Д. Илличевский. Наверняка гостем салона стал бы и А.С. Пушкин, но он в это время находился в южной ссылке. А с товарищами А.С. Пушкина по Лицею Софья познакомилась во время посещений воспитывавшегося там своего брата Ивана Позняка.
В салоне проявились все таланты молодой хозяйки, которая говорила на четырёх европейских языках, была начитанна, помнила наизусть стихи её гостей-поэтов, пела и играла на музыкальных инструментах, пробовала себя в литературном творчестве. Гости салона были очарованы ею. В.И. Панаев позднее вспоминал:
«Эта была та самая, со множеством странностей, проказ и причуд, но - очаровательнаяСофия Пономарёва, которую так трепетно воспевал старик Измайлов. В ней с добротою сердца и весёлым характером неизменно соединялась бездна самого милого, природного кокетства, перемешанного с каким-то, ей только свойственным, детским проказничеством...».
Некоторые из гостей салона были влюблены в неё, поэты посвящали ей стихи, которые записывали в её знаменитый альбом (содержащий к тому же и рисунки гостей). Вот, к примеру стихи Е.А. Баратынского:
Не ум один дивится Вам,
Опасны сердцу Ваши взоры:
Они лукавы, я слыхал,
И всё предвидя осторожно,
От власти их, когда возможно,
Спасти рассудок я желал.
Я в нём теперь едва ли волен,
И часто пасмурной душой,
За то я Вами недоволен,
Что недоволен сам собой.
***
О своенравная София!
От всей души я Вас люблю,
хотя и реже, чем другие,
и неискусней Вас хвалю.
К сожалению, Софье была уготована ранняя кончина: она умерла на 30-м году жизни. Переживший влюблённость в Софью и временный разрыв с нею поэт В.И. Панаев так вспоминал о ней:
«Спустя год, встретившись со мною на улице, она со слезами просила у меня прощения за всё, умоляла возобновить знакомство… Прощание это было трогательным: она горько плакала, целовала мне руки, вышла проводить меня в переднюю во двор и на улицу. Я уехал совершенно с нею примирённым, но уже с погасшим чувством прежней любви. В марте следующего года я воротился из Казани помолвленным. Во вторник на Страстной неделе, она присылала меня поздравить. В первый же день Святого праздника еду к ним похристосоваться. Муж печально объявляет мне, что она нездорова, лежит в сильном жару. Прошёл, однако, спросить, не примет ли она меня в постели, но возвратился с ответом, что — не может, но очень просит заехать в следующее воскресение. Приезжаю — какое зрелище?! Она была уже на столе, скончавшись в тот самый день от воспаления мозга! Когда я рядом с её отцом шёл за гробом, он сказал мне: «Если бы она следовала Вашим советам и сохранила Вашу дружбу, то мы не провожали бы её сейчас на кладбище!».
На смерть Софьи А.А. Дельвиг написал эпитафию:
Жизнью земною играла она, как младенец игрушкой.
Скоро разбила её: верно утешилась там.
Так же безвременно и трагично ушёл из жизни единственный сын Софьи и Акима Пономарёвых – Дмитрий Акимович Пономарёв, который был товарищем М.Ю. Лермонтова по юнкерской школе. Позднее Дмитрий Акимович стал поручиком лейб-гвардии Гусарского полка (квартировал в Царском Селе). В Петербурге, где Дмитрий жил на Моховой улице, много говорили о его связи с красавицей-балериной Варварой Волковой. Фактически эта связь носила характер, как сказали бы сейчас, гражданского брака. В квартире Пономарёвых иногда собирались представители высшего общества. По преданиям, именно в разгар одной из таких встреч, 29 января 1837 года, туда неожиданно явился М.Ю. Лермонтов с сообщением о смерти А.С. Пушкина. Вечер прервался, потрясённые гости разъехались.
В 1847 году Дмитрий Акимович Пономарёв утонул, неожиданно прыгнув за борт во время водной прогулки. Вот как об этом (и о другом) позднее, 17 января 1868 года вспоминал двоюродный брат Дмитрия, Николай Иванович Пономарёв:
«Софья Дмитриевна Пономарёва, рождённая Позняк, жена единственного брата отца моего, умерла задолго до рождения моего. Сведения, которые я имею о ней через отца моего, ограничиваются тем, что она слыла за женщину весьма образованную, от природы умную и очень привлекательной наружности. С мужем жила она, по-видимому, в согласии и вообще пользовалась репутацией небезнравственной женщины. Противное в то время было бы трудно скрыть.
О проказах её и детской шаловливости, по выражению современников, я мало слышал. Раз жена моя имела случай встретиться с Московским старожилом С, который хорошо знавал мою тётку. Он говорил, что никогда не мог вдоволь надивиться проказам милой шалуньи, так называл он Софью Дмитриевну. И как же она меня два раза напугала, — рассказывал С. — Подходит ко мне на одной из станций между Москвой и Петербургом прехорошенькая крестьянка и предлагает яблоки: «Купите, барин, дёшево продам» — да как бросится мне на шею!.. смотрю, глазам не верю!.. Софья Дмитриевна! — Другой раз, что же вы думаете? присылает за мною: «Софья Дмитриевна скончалась»; очень я ее любил — не помню, как и доехал до её дома. Лежит в гробу; люди плачут. Я только бы подойти, а она как рассмеется!.. «Это я, говорит, друзей испытываю, искренно ли они обо мне плачут!..».
Не думаю, чтобы всё это, а равно и окружение её себя литераторами и художниками, которыми в то время так богато было наше отечество, могло бы набросить тень на её нравственность. Гостиная её была в малом виде «hôtel Rambouillet», этот представитель золотого века Франции. Этому свидетельствует альбом, доставшийся мне по наследству как старшему в роде, по трагической кончине двоюродного брата моего, единственного сына Софьи Дмитриевны. Не могу умолчать о его смерти. Брат мой, служивший в лейб-гусарах, сильно или, лучше сказать, вовсе расстроил очень хорошее своё состояние. Вследствие ли этой или другой причины, мне неизвестной, решился он проститься с жизнью. Поехало их несколько человек на невском пароходике, в одно из загородных гуляний. — «Хочешь ли, я тебе покажу штуку?» — обратился он к рядом с ним стоявшему и с сими словами перепрыгнул за борт. Тело его не нашли».
***
Вот такими были предки Позняков – импульсивными и талантливыми. О том, как эта наследственность проявилась в последующих поколениях, будет рассказано во второй части очерка.
ВЛАДИСЛАВ КИСЛОВ
2017 г.