Очерки / Выдающиеся жители старой Гатчины / Династии / Ольдерогге

Дети Василия Ольдерогге от второго брака

Часть 2

Генрих Васильевич Ольдерогге
(1848 – 1912)

Родился в Гатчине 14 апреля 1848 года. Семья Ольдерогге в это время уже год как проживала в их новоприобретенном доме на улице Госпитальной, 6. После рождения Генриха его отец, Василий Васильевич Ольдерогге, в честь этого события зарыл под одним из деревьев их сада бутылку хорошего вина, решив так отмечать рождение каждого нового мальчика в семье.

Генрих Ольдерогге, слушатель 5-го курса МХА. 1871/1872 годыПри рождении Генрих получил имя Генрих Вильгельм и отчество Эрнестович, которое зачастую менялось в документах на Васильевич. Будем именовать его Генрихом Васильевичем, ибо именно под этим именем он остался в памяти гатчинцев.

Когда настала пора определяться с будущей профессией, Генрих выбрал военную медицину. В 1872 году он окончил Петербургскую Медико-хирургическую академию. Однако первые годы его врачебной службы проходили не в войсках. Не известно, чем это было вызвано, но молодому врачу пришлось вначале заниматься вольной практикой. Не известно также, где это происходило.

В 1874 году Генрих женился на 21-летней Юлии Николаевне Липской (1853 – 1875). Но счастью молодоженов не суждено было длиться долго. Через год в городе Ровно Юлия скончалась при родах вместе с младенцем. Генрих долго не мог забыть её: более десятка лет после этой трагедии он жил вдовцом.

Началась Русско-турецкая война 1877 – 1878 годов. Генриха призвали в действующую армию и 21 апреля 1877 года назначили младшим врачом 1-й запасной пешей артиллерийской бригады, в которой числилось до 1700 человек и более 1000 лошадей. Почему я упоминаю о лошадях, станет понятно позже. 

Вскоре Генриха перевели на такую же должность в лейб-гвардии резервный полк, а 13 декабря 1878 года – в 94-й пехотный Енисейский полк.

Молодому лекарю довелось быть начальником полевых госпиталей в Плевне и Сан-Стефано. Воспоминания об этом Генрих позднее опубликовал в «Военно-медицинском журнале». 

Деятельность молодого лекаря на войне получила высокую оценку: 2 мая 1878 года Генрих удостоился ордена св. Станислава 3-й степени с мечами, а в 1879 году – ордена Румынского Креста за переход через Дунай в 1877 году.

Представление о том, в каких условиях проходила тогда работа медиков на полевом перевязочном пункте, дает фотография тех лет.

Кроме Генриха, на полях сражений Русско-турецкой войны находился и его старший брат Эрнест. В Гатчине родные волновались за них, молились о даровании победы Русской армии и благополучном возвращении воинов на Родину. И было им по молитвам их: Эрнест и Генрих вернулись с войны целыми и невредимыми, правда в Гатчину они прибыли не сразу, а через некоторое время по окончании боевых действий.

Генрих вначале прибыл вместе с 94-м пехотным Енисейским полком в место его постоянной дислокации: Псков. Лишь 3 августа 1879 года, когда его назначили младшим врачом лейб-гвардии Кирасирского полка в Гатчине, Генрих вернулся в родной город. Теперь надолго.

Как я уже неоднократно писал, служба младших врачей полков была нелегкой. Приходилось много времени уделять профилактической работе, лечить заболевших, дежурить по полковому лазарету. Порой полковому врачу приходилось сталкиваться с необычными случаями недугов. Так, 28 июля 1880 года за помощью к младшему врачу Кирасирского полка Генриху Ольдерогге обратился фельдшер полка Иван Перешивалов. Он жаловался на сильное вздутие и неприятные ощущения в области живота. При осмотре Генрих сразу обратил внимание на его плохую упитанность, несмотря на крепкое телосложение и высокий рост, и малокровность в значительной степени. Ольдерогге поместил Перешивалова в лазарет и при участии старшего врача полка доктора Розенталя провел тщательные исследования. Каково же было удивление врачей, когда оказалось, что под влиянием вздутия живота газами, внутренности бедного фельдшера имели обыкновение весьма значительно смещаться со своих привычных мест, да так, что порой сердце оказывалось справа от середины груди! Для нормализации состояния больного понадобилось пять месяцев интенсивного лечения.

15 мая 1883 года Генриха, имеющего к этому времени чин коллежского асессора, наградили орденом св. Станислава 2-й степени.

11 сентября 1887 года неожиданно скончался на службе старший врач Кирасирского полка доктор Розенталь, полюбившийся за 11 лет службы в Гатчине и сослуживцам, и обывателям. Все ждали, что на освободившееся место назначат младшего врача полка Генриха Ольдерогге, уже давно служившего здесь и хорошо себя проявившего. Прошел целый месяц и 9 октября вышел приказ о назначении старшим врачом Кирасирского полка…, нет, вовсе не Генриха Ольдерогге, а такого же младшего врача из лейб-гвардии Преображенского полка. Такого же, да не совсем. Имел новый врач весомые аргументы: он, несмотря на занимаемую им невысокую должность, был уже Почетным лейб-хирургом Двора Его Величества и доктором медицины. Звали его Николай Александрович Круглевский… О Н.А. Круглевском читайте здесь .

На новом месте службы лейб-хирург Круглевский начал наводить порядки в полковом лазарете. За его действиями ревниво следил Генрих Ольдерогге, чувствующий себя обойденным повышением по службе. Однако вскоре обида улеглась, ибо забот у младшего врача полка, как мы знаем, было выше головы, к тому же в это время Генриху доверили исполнять обязанности врача Городового госпиталя на время отпуска младшего врача сего заведения Алексея Сидельникова. А новый руководитель медицинской службы Кирасирского полка вдобавок оказался не только на высоте по своим знаниям и умениям, но еще и проявил себя как хороший коллега и человек. Так что, вскоре Генрих Ольдерогге и думать забыл о прежней обиде и весь отдался службе в полку и оказанию помощи гатчинским беднякам и призреваемым благотворительных заведений.

Кстати, Генрих Ольдерогге к этому времени уже немало лет исполнял безвозмездно должность врача Лечебницы для хронически больных детей в Гатчине. О лечебнице смотрите здесь .

30 августа 1888 года Генрих Ольдерогге получил очередную награду: орден св. Анны 2-й степени. Примерно в это же время Генрих наконец-то вновь женился. Его избранницей стала Мария Васильевна Зеленкова (1864 – 1905), дочь купца Василия Васильевича Зеленкова и француженки Александры (Александрины) Дуа. Мария была художницей, выпускницей Петербургского Центрального училища технического рисования, основанного в 1876 году на средства барона А.Л. Штиглица. Мария расписывала изделия, производимые на фарфоровом заводе Петербурга. Надо сказать, что и Генрих Ольдерогге тоже был не чужд живописи.

В 1890 году в жизни Генриха Ольдерогге произошли два важных события. Во-первых, он стал наконец-то старшим врачом Гатчинского Кирасирского полка. Произошло это непросто. 6 апреля того года старшего врача Кирасирского полка доктора Круглевского переместили на такую же должность в лейб-гвардии Павловский полк в Петербурге. Опять открылась вакансия, прямо предназначавшаяся для младшего врача полка Генриха Ольдерогге. Однако прошел целый месяц и только 11 мая пришел приказ о его назначении старшим врачом полка, да и то с весьма неприятной припиской «исправляющий обязанности». Обидно, конечно. Но не таков был Генрих, чтобы очень близко брать это к сердцу. Для него самым важным было честно и добросовестно исполнять свой долг, а время, он полагал, все расставит по своим местам. Так оно и вышло: Ольдерогге прослужил на посту старшего врача Кирасирского полка более 10 лет, сделался весьма популярным в Гатчине и окрестностях врачом, любимцем местных бедняков, коих он безвозмездно и безотказно лечил.

А еще, в том же 1890 году, у надворного советника Генриха Ольдерогге и его жены Марии появился первенец: 25 ноября 1890 года родился сын Борис.

Мария Васильевна Зеленкова-Ольдерогге

А в 1894 году на свет появилась Ольга. Кстати, 30 августа того года Генрих был отмечен высокой наградой: орденом св. Владимира 4-й степени. 

Время шло, Генрих Ольдерогге стал очень известным в Гатчине человеком, ибо служил в нашем городе не только старшим врачом Кирасирского полка, но и был активным деятелем благотворительности. В 1902 году Генриха Ольдерогге назначили старшим врачом Гатчинского благотворительного общества, расположенного на Багговутовской улице, 27. В доме этом находилась и школа-приют, в которой числилось 22 мальчика и 33 девочки, да еще и приходящих было 27 мальчиков и 54 девочки. В школе обучали грамоте, девочек – шитью, кройке, а мальчиков – сапожному и столярному ремеслу. Членом правления этого Общества был также старший врач Городового госпиталя доктор Г.Г. Надеждин.

Генрих Васильевич Ольдерогге. 1900 год

В 1890-х – начале 1900-х годов в уютном доме Генриха Ольдерогге на Госпитальной улице нередко проходили вечера, на которые собирался цвет гатчинского общества: сослуживцы хозяина дома – офицеры Кирасирского полка; соратники Генриха по трудам в Лечебнице для хронически больных детей; местные художники, один из которых, Александр Карлович Беггров, однажды подарил хозяину две своих картины. Генрих Васильевич и сам неплохо рисовал, а его жена, Мария Васильевна, была, напомню, профессиональной художницей. Бывавший иногда по выходным в Гатчине брат Генриха, врач Николаевского военного госпиталя доктор Виктор Ольдерогге, вполне мог присутствовать на таких вечерах вместе со своим бывшим однокурсником по Медико-хирургической академии, физиологом Иваном Петровичем Павловым, учениками которого, к тому же, были гатчинские врачи Шубенко и Мокеев.

А в доме доктора Шубенко на улице Елизаветинской (Достоевского), 13 в 1890 – 1906 годах нанимал квартиру поэт Константин Михайлович Фофанов. По причине своей болезненности Фофанов был знаком со многими врачами города, однако чаще обращался за помощью к Генриху Ольдерогге и даже упомянул его имя в одной из своих эпиграмм. Вот что написал позднее по этому поводу военный писатель Николай Петрович Жерве, в конце 1890-х годов служивший офицером 23-й артиллерийской бригады в Гатчине, живший на Мариинской (ныне Киргетова) улице, 7, рядом с Госпиталем, и друживший с Фофановым (в 1901 году Жерве был переведен на службу в Главное артиллерийское управление в Петербурге, но с десяток лет еще оставался в штате 23-й артиллерийской бригады):

«…В Гатчине был полковой врач Ольдерогге, ныне уже покойный, имевший в городе довольно большую практику. Как-то мы вместе с поэтом (Фофановым – В. К.) бродили по чистеньким улицам города, и у одного из деревянных домиков увидели приготовления к выносу покойника. Константин Михайлович вдруг на минуту остановился и продекламировал:

Где прежде экипаж я видел Ольдерогге,
Теперь, о Боже мой, на том же месте – дроги!».

Что, кстати, вовсе не свидетельствовало о недоверии к врачебному искусству доктора, ибо поэт весьма уважал и ценил его, всегда исполняя лечебные предписания Генриха Васильевича.

В 1904 году старший Генрих Ольдерогге вынужден был покинуть свой полк. Вот что писал об этом внук Генриха Васильевича, Георгий Борисович Ольдерогге, исследователь родословной своей семьи:

«…генерал от кавалерии Константин Устинович Арапов стал в начале ХХ века командиром Гатчинского Кирасирского полка. С ним-то и поссорился мой дед – военный хирург Генрих Васильевич Ольдерогге, вызвав его на дуэль за то, что он лупил солдат по лицу, имея на пальце перстень, и доктору приходилось оперировать их. Вмешалась вдовствующая царица Мария Федоровна и К.У. Арапов был уволен в отставку, а дед мой был переведен старшим врачом в Лейб-гвардии Московский полк. Вскоре генерал умер и кирасиры решили похоронить его под полом Кирасирской церкви. Тибетский врач Бадмаев взялся забальзамировать генерала и его похоронили…».

О генерале К.У. Арапове читайте здесь .

10 марта того года старший врач Кирасирского полка Генрих Ольдерогге действительно отправился на новое место службы – старшим врачом лейб-гвардии Московского полка. При этом Ольдерогге получил чин статского советника. История же с останками генерала Арапова имела позднее весьма неожиданное продолжение, но случилось сие уже в советское время.

Усиленный лазарет лейб-гвардии Московского полка. Архитектор А.Е. Штауберт. Петербург, Б. Сампсониевский пр., 63 Б. Ныне Пансионат тяжелой атлетики

Как видим, Генриху довелось служить в здании, построенном по проекту автора здания Городового госпиталя в Гатчине. Ну как тут вновь не посетовать: ведь все известные в Петербурге здания авторства этого архитектора уже давно отмечены памятными досками, а в Гатчине этого не сделали до сих пор!

В том же 1904 году началась Русско-японская война. В декабре для пособия врачам, пострадавшим на этой войне и их семьям был создан «Всероссийский фонд товарищеского рубля». Взносы туда сделали вскоре некоторые врачи, имеющие в прошлом или настоящем связи с нашим городом, в том числе и герой нашего очерка. Вот список этих лиц: старший врач лазарета Сиротского института Мокеев; врачи Кирасирского полка Иванов и Колюбакин; старший врач лейб-гвардии Московского полка Генрих Ольдерогге; недавно появившаяся в Гатчине врач-ассистент Госпиталя Татьяна Александровна Кохановская; бывший воспитанник Сиротского, а ныне ординатор Семеновского-Александровского военного госпиталя в Петербурге Георгий Миштовт.

С переводом в Петербург у Генриха Васильевича совершенно не оставалось времени для постоянной работы в Гатчине. Однако полностью от оказания помощи больным в нашем городе Ольдерогге не отказался и по-прежнему в свободные от основной службы часы иногда пользовал здесь неимущих.

В 1905 году Генриха постигло горе: 17 декабря безвременно скончалась его жена Мария Васильевна. На фамильном участке лютеранского участка городского кладбища появилась новая могилка.

Служа в Петербурге, Генрих проживал в здании казарм лейб-гвардии Московского полка на Большом Сампсониевском проспекте, 63. Кстати, в адресной книге Петербурга того времени указывалось, что Генрих был доктором медицины, а в «Российском медицинском списке» он постоянно числился лекарем, к тому же, там указывалось, что врачом Генрих стал в 1877 году. Авторитетный исследователь Эрик Амбургер указывает дату окончания Генрихом МХА 1877 год, а дату получения им звания доктора медицины – 1884 год.

Проживая вдали от дома, Генрих готовил к печати свои воспоминания о Русско-турецкой войне. Статья «О некоторых необходимых мерах для предупреждения заболеваний в действующей армии» появилась в № 28 еженедельника «Русский врач» за 1904 год.

Доктор Ольдерогге писал, что в годину испытаний (идет, вспомним, Русско-Японская война) всякий должен думать об уменьшении ущерба и страданий, причиняемых войной.

И далее:

«Мне, участнику последнего Турецкого похода, приходилось в качестве полкового и госпитального врача присматриваться к условиям, влияющим на здоровье войск». 

Затем доктор Ольдерогге представил читателям целую программу борьбы с эпидемиями и санитарного обеспечения боевых позиций, вплоть до устройства отхожих мест, борьбы с мухами и вшами. Он вспоминал:

«В последнюю турецкую войну один из полков, простоявший на месте около 3 недель, до того загадил всю окрестность стоянки под Сан-Стефано, что задыхаясь от собственной вони, должен был быть отведен в другое место. После этого, в продолжении нескольких месяцев нельзя было ездить по проходившей вблизи этого места дороге, почему образовалась новая, в объезд, удлинявшая путь более, чем на версту.

Несмотря на естественное отвращение к распространяемому на далекое расстояние зловонию, я полюбопытствовал осмотреть эту загрязненную местность, спустя 2 месяца после оставления частью своего бивуака, и был поражен величиною сплошь загаженной площади, невыносимым зловонием и несметным количеством мух, сидящих на испражнениях.

При таком загрязнении мест стоянок эпидемии военного времени неизбежны».

Далее Генрих Ольдерогге дал рекомендации по устройству и содержанию отхожих мест в действующей армии. Помните, в начале очерка я указал, что в частях Русской армии, кроме военнослужащих, было и очень много лошадей. Так вот от них отходов жизнедеятельности было даже больше, чем от людей.

Касаясь еще одной важной проблемы армии в военное время – борьбы с мухами и вшами, Ольдерогге дал советы, основанные на его собственных наблюдениях во время турецкой кампании. Так, он писал, что за всю войну обнаружил на себе всего двух вшей и это при том, что ему приходилось постоянно находиться среди раненых и больных, по которым вши ползали в больших количествах. Доктор объяснил это тем, что он постоянно смазывал тело настойкой определенной травы.

Не менее серьезной проблемой на фронте была нехватка больничных шатров, из-за чего многие раненые оставались под открытым небом. Вот что наблюдал Ольдерогге:

«Это было около Фратешт. На бивуак Измайловского полка приплелся из отряда Красного Креста, находившегося в нескольких верстах, раненый в ногу солдатик и просил белья и перевязки. По его словам, 11 дней тому назад он был ранен под Плевною и с тех пор не был перевязан за неимением достаточного количества медицинского персонала, почему в повязке завелись черви.

Желая помочь врачам Красного Креста, которые не могли управиться с большим количеством раненых, мы, доктор Цион и я, поспешили к месту расположения отряда. Все видимое пространство вблизи 4-х шатров было усеяно ранеными, скопившимися здесь в числе 6000 – 7000. Часть раненых валялась и на дороге. Под палящими лучами солнца всюду слышны были стоны и мольба о помощи, требования дать воды напиться. Между тем, нехватало ни рук для оказания помощи, ни воды для утоления жажды этих страдальцев».

С целью избежать такой ситуации, Ольдерогге предложил строить простейшие бараки-палатки из подручных материалов. Впервые такие палатки были сооружены по мысли доктора Циона в лазарете Измайловского полка во время эпидемии брюшного и сыпного тифов под Сан-Стефано.

***

24 мая 1904 года в 2 часа дня в Гатчинской лечебнице для хронически больных детей состоялось празднование 24-й годовщины существования заведения. Вначале священником Левитским в присутствии фрейлины Ея Величества графини О.Ф. Гейден, председателя совета Общества лечебниц доктора К.А. Раухфуса, члена совета Общества А.Н. Шабановой, графа П.Ю. Сюзора и членов управления лечебницы: Е.К. Диц, протоиерея Н.Г. Кедринского и других было совершено молебствие. Затем происходило чествование доктора Генриха Васильевича Ольдерогге, 18 лет состоящего врачом Лечебницы, а ныне переведенного по службе в Петербург.

От Августейшей Покровительницы Лечебницы вручили ему ценный подарок; от Общества прочитали адрес и поднесли бювар. Доктор К.А. Раухфус сказал прочувственное слово от имени больных детей; прочитали телеграмму из-за границы от председательницы управления фрейлины Е.С. Озеровой. Дети поднесли доктору Ольдерогге цветы.

В 1910 году Генриха произвели в действительные статские советники (чин, равный первому генеральскому). В том же году доктор Ольдерогге вышел в отставку и вернулся из Петербурга в родной дом в Гатчине.

Теперь он мог больше времени оказанию помощи жителям Гатчины, в первую очередь беднякам. Внук Генриха, Георгий Борисович Ольдерогге позднее писал:

«…Моего деда, доктора Г.В. Ольдерогге, многие гатчинцы знали не по его службе в Кирасирском полку, а по его службе в гатчинской медицине после ухода в отставку из Московского полка…».

Но 20 апреля 1912 года в 8 часов утра после краткой и тяжкой болезни всеми в городе уважаемый доктор Генрих Васильевич Ольдерогге неожиданно скончался. Не имея в последние годы серьезных проблем со здоровьем, он погиб при исполнении врачебного долга. 

Во все время своей службы в родной Гатчине, отдавая много сил работе в Кирасирском полку и местном Благотворительном обществе, а с 1904 года – и в лейб-гвардии Московском полку в Петербурге, Генрих Васильевич находил время безвозмездно оказывать помощь малоимущим жителям нашего города, посещать семьи бедняков. Порез пальца во время операции мальчику-бедняку вызвал заражение крови, приведшее доктора к смерти.

Панихиды по усопшему служились в Лютеранской церкви Гатчины, церкви Гатчинского Кирасирского полка и церкви лейб-гвардии Московского полка в Петербурге.

Надгробие над могилой супругов Генриха и Марии Ольдерогге. Городское кладбище Гатчины. Фото Галины Пунтусовой. Октябрь 2007

 ВЛАДИСЛАВ КИСЛОВ

17.11.18