Очерки / Выдающиеся жители старой Гатчины / Медики

Светлейшая княгиня Ливен

(1864-1953)

Сколько замечательных женщин жило в старой Гатчине! Среди них: первая из русских женщин получившая степень доктора права Анна Михайловна Евреинова; детская писательница Мария Андреевна Лялина; Лидия Александровна Лелянова - святая Мария Гатчинская;  Мария Владимировна Пиккель – доктор медицинских наук, профессор, лучший в России переводчик стихов Рильке; советская писательница Валентина Ионовна Туренская; Мария Владимировна Безобразова - первая русская женщина - профессиональный философ; подвижница народного образования Евгения Ивановна Белышева и др.

Перечисленные выше женщины проявили себя славными делами, получили известность. А ведь были женщины, обойдённые общественным признанием, но сделавшие для людей так много и проявившие в жизни такое самопожертвование, что право же стоит подробно рассказать и об их судьбе. К числу таких женщин несомненно принадлежала светлейшая княгиня Лидия Петровна Ливен - сестра милосердия, жена начальника Морского Генерального штаба вице-адмирала Александра Александровича Ливена.

Лидия родилась 16 декабря 1864 года в Петербурге в семье эстляндского дворянина штабс-капитана 2-го Кадетского корпуса Петра Ивановича Гибнера. О её детских и юношеских годах сведений не найдено.

К началу 1890-х Лидия вышла замуж за лейтенанта флота Евгения Владиславовича Клюпфеля (1860-1934). Лейтенант был сыном отставного штабс-ротмистра Кирасирского полка. В послужном списке Евгения - служба на многих кораблях Черноморского и Балтийского флотов, в т.ч. на таких известных, как плавучая батарея «Не тронь меня», фрегат «Дмитрий Донской», канонерская лодка «Кореец», линкор «Евстафий».

Во время войны с Китаем Евгений принял участие в подавлении Боксерского восстания. Храбро сражался во время Русско-японской войны, за что был награждён орденами, а «за отличие в делах против неприятеля под Порт-Артуром» - золотой саблей с надписью «за храбрость». Среди наград Клюпфеля - ордена Франции, Японии, Румынии. В 1904 он стал капитаном 2 ранга и получил под своё командование миноносец «Сердитый». В том же году был назначен состоять при командире порта Порт-Артура по заведованию береговыми батареями морских орудий, в связи с чем сдал миноносец лейтенанту А. В. Колчаку. В 1913-1917 был директором маяков и лоций Каспийского моря, командиром Бакинского порта. В 1913 стал контр-адмиралом. Во время революционных событий он был арестован в марте 1917, по требованию матросов отстранён от должности, а в октябре того же года - уволен со службы по болезни.

Однако жизнь заставила адмирала принять участие ещё во многих событиях: в Сибири он сострудничал с адмиралом Колчаком; в эмиграции проживал в США, где был председателем Кают-компании в Сан-Франциско. По отзывам сослуживцев Клюпфель был очень образованным человеком, знал английский, итальянский, немецкий, французский и японский языки. Евгений Клюпфель был немцем, родился во французской Ницце, скончался в Америке, но всегда оставался русским морским офицером и патриотом России.

Большинство описанных выше событий в жизни Клюпфеля произошло тогда, когда Лидия и Евгений были уже в разводе. Они расстались в последний год уходящего XIX века. Их сын Вячеслав Евгеньевич остался с матерью. После развода Евгению Клюпфелю не разрешили вступать в новый брак. Его гражданской женой стала дочь помещика Оренбургской губернии Мария Михайловна Эверсман.

А Лидии Петровне было дано разрешение на второй брак. 7 октября 1902 года её мужем стал капитан 2 ранга светлейший князь Александр Александрович (Александр Карл Николай) Ливен (1860-1914). Он происходил из старинного рода дворян Курляндии. Его отцом был светлейший князь Александр Карлович Ливен (1800-1880), а матерью - Екатерина Никитична Панкратьева. Александр Александрович окончил кадетский корпус в Лихтерфельде под Берлином и в чине прапорщика начал службу в лейб-гвардии Семёновском полку. В 1882 Ливена прикомандировали к Морскому ведомству. Он окончил Морской корпус и Николаевскую морскую академию. Почти 18 лет плавал на военных кораблях. Во время Русско-японской войны он командовал канонерской лодкой «Бобр» и крейсером «Диана». Принял участие в обороне Порт-Артура. Ратные подвиги Ливена были отмечены множеством наград, в т.ч. иностранных, и золотым оружием (за бой крейсера «Диана» в Желтом море 28 июля 1904 года, когда «Диана» прорвала строй японских кораблей и только нехватка топлива вынудила её уйти в Сайгон, где крейсер был интернирован).

Князь Александр Александрович ЛивенПосле войны Ливен отбыл в Петербург, где стал председателем комиссии по описанию Русско-японской войны. В 1911 году в звании контр-адмирала стал начальником Морского Генерального штаба. В 1912 получил звание вице-адмирала. В это время в России начинались реформы военно-морского дела и Ливен возглавил комиссию по переработке Морского устава и принял участие в разработке Малой судостроительной программы. Кроме того, Ливен участвовал в подготовке Морской конвенции с Францией. Заслуги адмирала были по достоинству оценены правительством Франции: Ливен стал кавалером Большого офицерского креста Ордена Почётного Легиона. Девизом Ливена были слова, написанные им ещё в 1908 году в работе «Дух и дисциплина в нашем флоте». Ливен писал: «Мы вообразили, что центр морского ведомства и флота находится в министерстве, между тем как он в действительности - на боевом корабле. Мы стали рассматривать положение и распоряжаться из Главного Адмиралтейства; мы видели предметы не с того конца, и всё получилось наизнанку. Как же теперь поправить дело? Очень просто: надо сначала занять верную точку зрения, стать на палубу корабля. Оттуда сейчас увидим, в чём дело».

К сожалению, дождаться воплощения своей идеи Ливену не довелось: он умер в ночь на 23 февраля 1914 в поезде, у станции Удине под Венецией, возвращаясь из Италии в Петербург из отпуска. Похоронили адмирала в родовом имении Ливенов - Сентене (станция Царен, Курляндской губернии, ныне Республика Латвия).

Вернёмся назад. В начале 1902 Александр Ливен был определён в Квантунский флотский экипаж в Порт-Артуре, в сентябре того же года женился на Лидии Петровне. С этого времени жизнь четы Ливенов на несколько лет оказалась связаной с Дальним Востоком и Порт-Артуром.

Выше было написано о боевых делах Александра. И Лидия Петровна, теперь - светлейшая княгиня Ливен, ни в чём не отставала от мужа. С 1896 года она была сестрой милосердия. Не знаю, в каких лечебных заведениях она ранее служила, но, когда началась Русско-японская война, Лидия стала сестрой милосердия на госпитальном судне «Монголия», а затем - в лазарете осаждённого Порт-Артура. Князь, командуя канонерской лодкой «Бобр», прикрывал проход на внутренний рейд морской базы, а княгиня выхаживала раненых в самом городе. За самоотверженный труд по уходу за больными и ранеными при обстрелах лазарета и на передовых позициях с 1904 по 1905 Лидию Ливен представили к серебряной медали «За храбрость» на Георгиевской ленте. Здесь следует сказать, что и другие представители княжеского рода Ливенов проявили самоотверженность во время той войны: в Лифляндском лазарете старшей сестрой милосердия служила княжна Мария Павловна Ливен, а князь Павел Петрович Ливен был уполномоченным Красного Креста.

Удивительно, но в осаждённом Порт-Артуре княгиня Ливен, несмотря на усталость после напряжённой работы в лазарете, в перерывах между боями находила время, чтобы поднимать дух защитников крепости, исполняя романсы в ресторане «Саратов». О впечатлении, которое производило на слушателей это пение, написал в своём романе «Порт-Артур» писатель А.Н. Степанов, изучивший огромное количество документов той войны: «…Не обращайте внимания на это, Вильгельм Карлович, брань на вороту не виснет. Помните, как в романсе: «Пускай бранят, пускай смеются, мне все равно, мне все-е-е-е   ра-а-авно-о-о», - мягким баритоном пропел Матусевич. Если бы вы слышали, как вчера этот романс пела княгиня Ливен. Чудно!».

Тут уместно вспомнить, что бывший муж Лидии Петровны морской офицер Евгений Клюпфель тоже сражался на театре военных действий Дальнего Востока и, более того, принял участие в обороне Порт-Артура. Так что не исключены были встречи там героев настоящего очерка.

С 1911 чета Ливенов жила в здании Главного Адмиралтейства в Петербурге, где вместе с ними жил сын Лидии Петровны и пасынок Александра Ливена - Вячеслав Евгеньевич Клюпфель, к 1910-му ставший корнетом Гатчинского Кирасирского полка. В канун Октября 1917 Вячеслав в чине подпоручика проживал в Петрограде. А вот где проживала и в каком учреждении служила Лидия Петровна в годы начавшейся вскоре после кончины адмирала Ливена Германской войны, автору не известно.

В 1916 сестра милосердия Лидия Петровна Ливен поселилась в доме № 9 на Мариинской улице Гатчины. Здесь её застали события 1917-1919 гг. Несмотря на аристократический титул, Лидия при советской власти получила работу и в 1923 была медицинской сестрой городской больницы в Гатчине. Все годы пребывания в нашем городе Лидия жила в доме на Мариинской. В 1928 Ливен стала медицинской сестрой Ленинградского института глухонемых.

В Ленинграде Ливен прожила восемь лет. Возраст, а ей исполнилось 70, брал своё, но княгиня самоотверженно трудилась в Институте глухонемых. В начале 1935 начались гонения на «бывших»: их арестовывали или высылали из Ленинграда. Подошла очередь Лидии Ливен. Далее привожу текст её письма, из которого станет ясным дальнейшее развитие событий:

«В отдел помощи полит. заключённым 
Товарищу Е. Пешковой 
От Ливеной Лидии Петровны.

Почти всю свою жизнь, со дня рождения, я провела в Ленинграде, где и оставалась после революции, несмотря на то, что меня усиленно уговаривали уехать из России. Но, не зная за собой никакой неправды, я доверилась Советской Власти, и до сих пор в этом не раскаивалась. В начале марта 1935 года я была вызвана в Главное Управление Государственной Безопасности, где мне было предложено выехать из Ленинграда на жительство в г. Астрахань. Несмотря на свой возраст (сейчас мне уже 74 года), я старалась всё время, по мере сил и возможностей, быть полезной, и работала по уходу за дефективными детьми. Многие из тех, кто со мною подверглись одновременно высылки, уже получили разрешение вернуться, даже в прежнее место жительства - Ленинград. До сих пор я не ходатайствовала об этом, но сейчас положение моё резко изменилось: моё здоровье совсем расстроилось, силы мои с каждым днём всё больше и больше падают, сердечные припадки изнуряют меня, поэтому я серьёзно тревожусь о том, что я смогу оказаться в таком положении, когда мне понадобится помощь и уход за мною. Близких у меня нет никого, кроме племянницы (дочери моего покойного брата) Евгении Николаевны Савари, проживающей в Москве. Вот это опасение оказаться совершенно беспомощной и без всякого присмотра, в самый тяжёлый период моей жизни и побуждает меня, во внимание к моему преклонному возрасту и за отсутствием какой бы то ни было у меня вины перед Советской Властью или Советской Общественностью просить Вашего ходатайства о том, чтобы мне разрешили поселиться в Москве, где я могла бы в нужный момент получить необходимую мне поддержку со стороны близкого мне человека. После смерти мужа в 1914 году я сейчас же вновь поступила медсестрой и работала всё время, участвуя в Германской и Гражданской войнах, а последние восемь лет - в первом Ленинградском Институте Глухонемых до марта месяца 1935 года.

Л. Ливен
г. Астрахань ул. Молодая Гвардия, д. № 11, кв. 2
17/II - 36 года».

Получив это письмо, Е. Пешкова отправила властям Астрахани запрос о положении Ливен и вскоре получила ответ. Но прежде, чем вы прочтёте его, хочется кое-что пояснить. Мне всегда казалось, что весьма своеобразный язык героев юмористических рассказов Михаила Зощенко о жизни в первые десятилетия советской власти – это преувеличение автора. Но теперь я изменил своё мнение, ибо язык сохранившегося в архивах документа тех лет – это отнюдь не выдумка. Итак, внимательно вчитайтесь в то, что приведено ниже:

«5/VI - 36 года. т. Пешкова!

На имя высланной из Ленинграда как политически неблагонадёжной в связи с убийством т. Кирова Ливен Лидии Петровны, на поданное ею на Ваше имя ходатайство о возвращении ей гражданских прав и разрешении местожительства в Ленинграде, пришло от Вас письмо в Астрахань, где таковая проживает в настоящее время. О пересмотре её дела могу сообщить следующее: что Ливена неисправимый тип по отношению нашего пролетарского строя. Ливена, несмотря на свои престарелые годы, ненавистно относится к Советской власти, ненавидит комсомол и пионеров, не скрываясь, говорит анекдоты и двусмыслицы о наших пролетарских вождях, что нас, детей Советской свободной страны, возмущает, и мы решили Вам сообщить об этом нашем враге.

2/V-36 г. 
Комсомолец: Ч. (фамилия неразборчива).
Пионерка: Петрова».

Вот так! Престарелую женщину объявили опасным врагом советской власти, да ещё и привлекли к этому делу несовершеннолетних (если только это их письмо не было сфабриковано, что в те годы часто практиковалось).

Мне не ведомо, как сложилась далее жизнь княгини Лидии Петровны Ливен. Известно лишь, что скончалась она в 1953 году. Из приведённого выше письма Ливен к Е. Пешковой видно, что в 1936 Лидия Ливен собиралась провести остаток жизни у живущей в Москве племянницы, Евгении Николаевны Савари, которая была дочерью брата Лидии Петровны Николая Петровича Гибнера (1858-1924). Николай Гибнер окончил военное училище и Военно-юридическую академию. До 1906 года служил в Военно-судебном ведомстве. Вся последующая деятельность Гибнера проходила в Москве, где он был председателем Экономического общества офицеров Московского военного округа. Заслугой Н.П. Гибнера явилось создание первого в России кооперативного союза - Московского союза потребкооперации. Современники отзывались о Николае Петровиче как о человеке с блестящим образованием, офицере, обладающем данными выдающегося организатора. 

ВЛАДИСЛАВ КИСЛОВ