Очерки / Краеведческий ликбез по-гатчински
Урок третий
Гатчина 1930-х годов
Часть 1
Мировоззрение современных россиян, в том числе и гатчинцев, заполнено мифами о прошедших периодах нашей истории. В последние два десятка лет часть этих мифов меняется (жаль, медленно) на сравнительно объективную оценку тех или иных событий.
Что касается Гатчины, то на уроке втором мы разобрали, что на самом деле происходило в Гатчине 1920-х годов.
Теперь расскажу о Гатчине 1930-х годов. Об этом периоде тоже имеется немало мифов. Так, многие считают, что гатчинцы, пережив бурные и трудные годы революций, Гражданской войны, разрухи, голода и эпидемий 1920-х годов, жили в 1930-е годы чрезвычайно бедно и едва ли не голодали.
Кроме того, зная о прошедшем в 1930-е годы политическом терроре, многие наши современники представляют жизнь людей тогдашней Гатчины как мрачное существование в постоянной тревоге за свою безопасность, пребывание в унынии, в подозрительности по отношению к своим согражданам.
Поскольку об этом периоде в нашем распоряжении имеется гораздо больше документов, чем о 1920-х годах, рассказ о 1930-х годах в Гатчине растянется на несколько уроков. Но оно того стоит!
Сразу оговорюсь, в 1930-е годы Гатчина звалась Красногвардейском. Однако, для простоты, буду называть её Гатчиной.
Вначале рассмотрим, как в 1930-х годах в Гатчине претворялись в жизнь лозунги Великой французской революции: свобода, равенство, братство.
Со времени Октябрьской революции, которую в гатчинской городской газете вплоть до 1932 года именовали «Октябрьским переворотом», прошло более 10 лет. Однако коммунистическая идеология требовала продолжения революционных преобразований. Вспоминаю, что ещё в 1960 – 1970-х годах в СССР был популярен лозунг: «Революция продолжается!», а люди распевали:
И вновь продолжается бой!
И сердцу тревожно в груди,
И Ленин – такой молодой,
И юный Октябрь – впереди!
А в 1930-е годы этот революционный напор проявлялся особенно сильно.
В городской газете вместо употребляющегося сейчас слова «бороться» писали «драться»: «Драться за урожай!»; «Драться с кулаками! (то есть против кулачества)»; «Драться с пережитками капитализма!».
Итак, революция продолжалась. А что было с воплощением в жизнь её лозунгов?
Свобода
Формально, жизнь в Гатчине стала более свободной. Большинство горожан имело теперь право самостоятельно решать: где им жить и работать.
Но, на самом деле, свободное перемещение людей, мягко говоря, не приветствовалось. Желание сменить место жительства или работы (а работало большинство взрослого населения) могло быть приравнено к дезертирству или саботажу. К тому же, до 1932 года жители не имели паспортов. А позднее паспорта были не у всех.
Принятая 5 декабря 1936 года Сталинская Конституция СССР, предоставляла всем гражданам равные права; в частности, давала право голоса бывшим «лишенцам». Провозглашались также право на труд и отдых, материальное обеспечение в старости и болезни, право на образование (бесплатное). Следует сказать, что большинство этих прав граждан в СССР в основном соблюдались.
Но Конституция провозглашала также свободу совести (в т. ч. свободу вероисповедания), слова, печати, собраний и митингов; неприкосновенность личности. А вот эти права фактически не выполнялись. В первую очередь это касалось свободы вероисповедания. О преследовании священнослужителей и верующих в Гатчине будет сказано ниже.
Равенство
Это слово из девиза Великой Французской революции означало, что все равны перед законом. Сталинская Конституция тоже провозглашала равноправие людей. Но, на самом деле, значительные категории граждан были всѐ же ограничены в своих правах или даже лишены некоторых из них.
Так, Конституция ликвидировала понятие «лишенства», но по-прежнему продолжали действовать понятия: «бывшие», «контрреволюционеры», «враги народа». В 1935 году, после убийства Кирова, к ним добавилось понятие СОЭ (социально-опасные элементы). Из газеты «Красногвардейская правда от 20 марта 1935 года:
Граждан вышеназванных категорий в стране было много. Они зачастую лишались возможностей: получать пенсию по возрасту; поступать в высшие учебные заведения; жить в больших городах центральной части СССР. Чтобы избежать ограничений в правах, многие из этих категорий граждан вынуждены были менять фамилию, скрывать сво происхождение, отказываться от него, т. е. нарушать сразу две заповеди: «Почитай своих родителей» и «Не лги».
Если же факт принадлежности к одной из этих категорий всё-таки обнаруживался, то таких людей, как правило, лишали занимаемых должностей, исключали из ВУЗов, изгоняли из Красной армии и т. п. Сообщения о таких случаях нередко появлялись в городской газете «Красногвардейская правда». В той же газете, в номере от 18 сентября 1940 года, была заметка, иллюстрирующая пример неравенства граждан СССР в правах на пенсию по возрасту:
Вот вам и равенство в правах!
Братство
Это слово было определено в Декларации прав и обязанностей человека и гражданина в 1795 году так:
«Не делай другим того, что не хотел бы получить сам; делай по отношению к другим такие благие поступки, какие хотел бы по отношению к себе».
В СССР в претворении этого девиза в жизнь проявлялась свойственная советской системе двойственность.
С одной стороны, в Гатчине, начиная ещё с 1920-х годов, многое делалось, исходя из уважения к людям разных национальностей: работали, например, польские и литовские школы, приюты, Финское отделение при Педагогическом училище.
В ближайших окрестностях города жили тысячи финнов и эстонцев, для многих из которых, в силу их постоянного проживания в финских или эстонских деревнях, русский язык вплоть до Великой отечественной войны так и не стал вторым родным. Поэтому начавшая издаваться в 1931 году городская газета «Красногвардейская правда» регулярно печатала страничку на финском языке.
Вплоть до Великой отечественной войны финны и эстонцы составляли половину сельского населения Гатчинского района. При советской власти уклад жизни этой части населения района почти не изменился. Они остались жить в своих домах и по-прежнему занимались сельским хозяйством. Вот только работали они теперь не сами по себе, а в бригадах колхозов. Своим трудом на полях, огородах и фермах колхозов и совхозов финны и эстонцы вносили большой вклад в обеспечение Гатчины и Ленинграда картофелем, овощами и молоком. Их труд оценивался по-достоинству: лучшие из них получали государственные награды, премии, подарки; о них писали в прессе; некоторых из них направляли в Москву на Всесоюзную сельскохозяйственную выставку. В старой Гатчине такая высокая государственная оценка труда крестьян была немыслима!
Фото из газеты «Красногвардейская правда» от 7 ноября 1931 года:
Однако к концу 1930-х годов национальные учебные заведения в Гатчине перестали существовать. Дело в том, что в 1937 году вышло Постановление бюро Ленинградского обкома ВКП(б). Помещаю публикацию об этом из журнала «История Петербурга»:
«С середины 30-х гг. начинает меняться политика властей по отношению к национальным меньшинствам: от политики коренизации, выражавшейся в культурной сфере преимущественно в переводе на родной язык всех национальных учреждений, - к унификации всей их культурной жизни на «общих основаниях», то есть игнорирования каких-либо национальных особенностей с переходом только на русский язык. Одновременно нарастает волна репрессий, в том числе и по национальному признаку.
Уже в 1935 г. был закрыт Украинский Дом просвещения, в 1936 г. - Белорусский, Венгерский и Литовский. В октябре 1937 г. по решению горкома ВКП/б/ были ликвидированы остальные ДПР - Немецкий, Латышский, Польский, Финский, Эстонский, Еврейский, Татарский и народов Востока.
Постепенно сокращалось число периодических изданий на финском и эстонском языках. В 1934 г. эстонское издательство «Кюльвая» было реорганизовано в отделение Издательства иностранных рабочих (ИНРА), находившееся в Москве. Финское издательство «Кирья» в 1936 г. было переведено в Петрозаводск. Летом-осенью 1937 г. был прекращен выход всех ленинградских финских газет.
В конце декабря 1937 г. бюро областного комитета ВКП/б/ заслушало вопрос «О национальных школах и других культурно-просветительных учреждениях». Постановление формально принято не было, был составлен только проект решения, по которому все национальные учреждения Ленинграда и области должны быть «реорганизованы» в «советские учреждения обычного типа» или ликвидированы. Национальные школы молниеносно, уже со второго полугодия 1937/38 учебного года (с января 1938 г.), должны были перейти на русский язык преподавания и обучения, хотя до этого в течение нескольких лет активно коренизировались. До 1 января 1938 г. предлагалось ликвидировать латышское педагогическое училище, а также национальные отделения: эстонское - при областном, вепсское - при Лодейнопольском, саамское - при Мурманском и финское - при Красногвардейском педучилищах и эстонско-финский сельскохозяйственный техникум во Всеволожске. Были ликвидированы оставшиеся периодические издания на национальных языках: газета «Эдази» и журнал «На пути к коммунизму» на эстонском и журнал «Советская женщина» - на финском языке. В районных газетах ликвидировались полосы на финском и эстонском языках. Прекращало свое существование эстонское отделение ИНРА. К 1 января предписывалось ликвидировать национальные театры, а также драмколлективы и художественные ансамбли домов просвещения.
Несмотря на наличие только проекта решения обкома ВКП/б/, все перечисленные в нѐм меры были проведены в жизнь постановлениями советских органов, хотя и несколько позже, чем планировалось обкомом.
Национальные областные театры (финский, эстонский, татарский, латышский) были ликвидированы по постановлению Леноблисполкома от 3 марта 1938 г. Работа клубов и других просветительных учреждений национальных меньшинств в области должна была осуществляться на русском языке, несмотря на то, что население разговаривало на родном языке и плохо владело русским. Национальные школы невозможно было сразу перевести на русский язык обучения, так как учителя не владели русским в такой степени, чтобы преподавать на нём школьные предметы. Слабое владение русским языком учащимися не принималось во внимание вообще, и даже грамоте в первом классе начинали учить только по-русски. Большинство национальных школ области (все эстонские, немецкие, вепсские, ижорские, латышские и значительная часть финских) были преобразованы в школы «обычного типа» к концу марта 1938 г. Но некоторые финские школы, преимущественно на территории национальных районов и сельсоветов, окончили учебный год в переходном статусе, а несколько школ даже начали новый учебный год на родном языке, что было решительно пресечено».
И всё это при том, что на собраниях, митингах, в школе, в пионерских отрядах и комсомольских организациях молодёжь призывали крепить интернациональную дружбу. В гостях у юных гатчинцев бывали их сверстники из-за границы. Во время Гражданской войны в Испании дети республиканцев отдыхали в Гатчине.
На обстановку в городе и настроение людей в 1930-е годы очень влияла настоящая эпидемия доносительства, достигшая в это время своего пика. Причём, во многих случаях доносы делались именно из желания навредить их жертвам, занять их должность, их жильё, забрать их имущество.
Доносов было так много и они были зачастую так надуманны, что городские власти, иногда вынуждены были на страницах «Красногвардейской правды» опровергать некоторые из них, а иногда даже укорять авторов доносов в напраслине возводимых ими обвинений.
Но всё-таки не следует думать, что в Гатчине тех лет люди жили в атмосфере недоверия друг к другу. В целом обстановка в городе была более спокойной и дружественной по сравнению с 1920-ми годами.