Командиры гатчинских (синих) кирасир
Пётр Иванович Арапов
(1871 – 1930)
В Кирасирском полку за его более чем двухсотлетнюю историю служило немало офицеров по фамилии Арапов. Некоторые из них командовали полком. С 6 декабря 1838 по 11 апреля 1843 года командиром полка, 23-м по счёту, был генерал-майор Александр Николаевич Арапов. С 16 апреля 1874 по 1881 год полком командовал Свиты Его Величества генерал-майор Константин Устинович Арапов 2-й, 31-й командир полка по счёту.
Пётр АраповСвиты Его Величества генерал-майор Пётр Иванович Арапов 3-й был 40-м по счёту командиром Кирасирского полка. Пётр Иванович возглавлял полк с апреля 1912 по ноябрь 1914 года.
Пётр родился в семье генерал-лейтенанта Ивана Андреевича Арапова (1844 – 1913) и Александры Петровны, урождённой Ланской (1845 – 1919), дочери Петра Петровича Ланского, второго мужа Натальи Николаевны Пушкиной, вдовы великого поэта России А.С. Пушкина.
Окончив в 1890 году Пажеский корпус, Пётр получил назначение корнетом в лейб-гвардии Кавалергардский Ея величества полк. Командовал там эскадроном, заслужил чин полковника.
Кстати, одновременно с Петром в том же полку служил его младший брат, Андрей Иванович Арапов (1872 – 1918), который тоже был выпускником Пажеского корпуса, тоже командовал эскадроном, тоже стал полковником и тоже был участником Великой войны. Кроме того, Андрей Арапов служил адъютантом Великого Князя Михаила Александровича.
С 1910 по 1912 год Пётр Арапов командовал 2-м лейб-драгунским Псковским Ея Величества полком, расквартированным в Сувалках. Из воспоминаний дочери Петра Арапова, Марии:
«Из кавалергардов папу перевели в Сувалки, командовать псковскими драгунами. Мы все тоже туда перебрались. Помню, что и мама, и мы, дети, просто ревели, потому что Сувалки оказались грязной дырой, а полк, хоть он и считался «лейб», и «марш» у них был тот же, что у кавалергардов, был такой, что папа сначала говорил, что хоть в петлю полезай.
Что там делалось – мордобой, солдаты жалкие, малорослые, после кавалергардов – просто подростки какие-то, поляки, евреи, ещё какие-то. Трёх офицеров папа сразу же выгнал за мордобой.
Андрей Арапов. 19 летПсковскими драгунами он командовал года два, а потом Государь произвёл его в генерал-майоры, назначил командовать синими кирасирами, и мы стали собираться переезжать в Гатчину.
Солдаты плакали, провожая папу, так они его полюбили. Ему поднесли семь икон – от каждого эскадрона и от нестроевой команды. Офицеры несли его от полкового собрания до вокзала на руках, на каких-то оглоблях с вальтрапами, а солдаты стояли шпалерами и примыкали к шествию, как к крестному ходу, так что папа потом говорил, что он уже начал чувствовать себя чудотворной иконой.
Потом к нему часто, в Гатчине, являлись солдаты, отставные, и кавалергарды, и псковские драгуны.
А Гатчина нас сразу же очаровала. Помните, как начинался учебник Закона Божьего, первая его фраза: «Рай был прекрасный сад на востоке». Так вот и Гатчина со своими парками показалась нам после Сувалок просто раем».
Вступив в командование Кирасирским полком в Гатчине, П.И. Арапов произвёл на офицеров полка самое благоприятное впечатление. Из книги Владимира Трубецкого «Записки кирасира»:
«Командиром полка в то время был только что назначен вместо анекдотического Бернова новый бравый свитский генерал Пётр Иванович Арапов — хороший и понимающий своѐ дело начальник, большой барин, отличный кавалерист, страстный любитель и тонкий знаток лошадей. На потрясающей огненной кобыле галопом подъезжал он к полку, встречавшему своего командира бряцанием обнажаемого оружия и звуками полкового марша, играть который полагалось при встречах больших начальников. Барским голосом здоровался Арапов поочерёдно с каждым эскадроном, бросая на ходу короткие начальнические замечания, вроде: «Корнет такой-то, возьмите свою лошадь в шенкеля!», или «Ротмистр такой-то, как у вас выровнен четвёртый взвод?!» С каждым эскадроном генерал здоровался по-разному. Для каждого эскадрона у него были особые интонации голоса: «Здорово молодцы эскадрона Ея Величества!», бросал он грубым баритоном. «Здорово, второй!» — выкрикивал он особенно отрывисто и небрежно. «Здорово молодцы штандартного!» — чеканил он уже совсем иным макаром, как бы тенорком, и, наконец: «Здор-р-р-рово чет-вер-р-р-тый!» — рявкал он раскатисто и громоподобно, видимо, находя в этом разнообразии приветствий особый, чисто строевой шик и, несомненно, удовольствие. Генерал был мужчина плотный, круглолицый, имел изломанный короткий нос — результат давнишнего падения с коня. Он носил коротко подстриженные седеющие усики и имел привычку осанисто подбочениваться. Генерал был великолепен и, по-видимому, это сознавал».
В нашем городе Пётр Арапов поселился с семьёй в доме командиров Кирасирского полка. В официальных документах дом числился под № 1 на пр. Павла I и именовался Домом Инженерного ведомства. Здание стояло примерно на том месте, где теперь находится Дом культуры. Кстати, обратите внимание, если вы сравните облик обоих этих зданий, старого и нового, то увидите, что портики у них – почти одинаковые!
В этом доме Араповым однажды нанесла визит Шеф Кирасирского полка Императрица Мария Фёдоровна. Вот как об этом вспоминала Мария Петровна Арапова (Пересказ Андрея Валентиновича Пац-Помарнацкого):
«Императрица Мария Фёдоровна любила папу. В день Петра и Павла были его именины, и в тринадцатом году, когда он уже командовал кирасирами и мы все жили в Гатчине, она пришла к нам домой поздравить его с днём ангела.
У нас с утра толклись кирасиры, бывшие папины сослуживцы, приехавшие поздравить его с именинами из Петербурга. Было уже выпито несколько бутылок шампанского и все были очень весёлые. Мне тогда было уже тринадцать лет, и потому я тоже тут вертелась. Помню, что мне очень понравился один из смешных подарков, которые они привезли папе, пепельница в виде ночного горшка, с какой-то надписью, конечно, немецкой. Вдруг вбежал денщик и кричит: «Её Величество идёт».
Дом командира полка, в котором мы жили, очень красивый, с колоннами, стоял на холме, фасадом он выходил на проспект Павла I, а с другой стороны смотрел на Чёрное озеро и Приорат. Прямо против нашего дома, по ту сторону проспекта, были Адмиралтейские ворота царского парка, и Императрица пришла к нам из дворца пешком, через парк, без всякой свиты, вдвоём со старой герцогиней Эдинбургской, своей золовкой, дочерью Александра II.
Папа побежал в прихожую им навстречу, а кавалергарды быстро убрали бутылки, пепельницу накрыли чьей-то фуражкой и встали по стойке смирно. Я тоже вытянулась, а уже потом сделала книксен.
Когда гости вошли, они со всеми поздоровались, так что был небольшой baise main, а меня и царица, и герцогиня поцеловали в щеку.
После поздравлений они пожелали выпить по чашечке кофе. Мария Фёдоровна, выпив, улыбнулась маме, а Эдинбургская сказала: «Trus Don».
Это в последний раз, что я видела Императрицу, через год началась война, и папа ушёл с кирасирами на фронт».
В августе 1914 года генерал Пётр Арапов повёл свой полк на фронт Великой войны. Воевать пришлось в Восточной Пруссии.
В конце 1914 года генерал Пётр Арапов стал командиром 2-й бригады 1-й кавалерийской дивизии. В состав бригады входили Гатчинский Кирасирский и Царскосельский Кирасирский полки. Проявив храбрость на поле боя, Пётр Арапов в мае 1915 года удостоился Золотого Георгиевского оружия.
9 августа 1915 года генерал-майор Пётр Арапов стал командиром 1-й бригады 1-й кавалерийской дивизии, сменив Свиты Его Величества генерал-майора Павла Петровича Скоропадского.
В 1916 году Арапов получил тяжёлую контузию и вынужден был выйти в отставку. 2 апреля 1917 года Пётр Иванович Арапов удостоился чина генерал-лейтенанта.
П.И. АраповВыйдя в отставку в 1916 году, генерал приобрёл в Гатчине участок между проспектом Павла I и Берёзовой (Хохлова) улицей. Стоящий на этом участке дом № 34 до 1912 года принадлежал Амалии Фёдоровне Бухмейер, вдове отставного генерал-майора Дмитрия Андреевича Бухмейера, бывшего в 1880-х годах полицмейстером Гатчины. Дом стоял прямо напротив кирхи. Всего на участке было три флигеля. Во время Великой отечественной войны дом был утрачен. Позднее здесь проложили продолжение улицы Гагарина (бывшей Кирочной) в сторону Хохлова поля. В 1956 году недалеко от места бывшего дома Араповых начали возведение 3-этажного каменного жилого дома.
У Петра Ивановича Арапова и его жены, Александры Андреевны, урождённой баронессы фон Майдель (1880 – 1944) было трое детей: Мария (1900 – 1985), Иван (1906 – 1941), Александра (1911 – 1919).
Мария Арапова училась в Женской гимназии Гатчины.
Когда пришёл Октябрь 1917 года, генерал с семьёй тихо и мирно жил в свом доме в Гатчине. Вскоре начались гонения на «бывших», в том числе и на офицеров Императорской гвардии. В сентябре 1918 года генерала взяли в заложники в Петрограде, но, к счастью, быстро отпустили.
О дальнейшей судьбе семьи Араповых мы узнаем из воспоминаний Марии Петровны Араповой:
Летом 1919 года, во время наступления белых на Петроград, когда начались у нас массовые расстрелы, в целях оздоровления, как тогда говорили, тыла Красной армии, нас предупредили, что ночью нас всех тоже арестуют. Что будет дальше – гадать не нужно было, так как списки, кого пускать налево, составлялись заранее, а других тогда и не брали.
Надо было немедленно бежать в Петроград, так как там, наверное, нас в списках не было, но билеты на вокзале без пропусков не продавались.
Помог Володя Збышевский. Он работал на железной дороге, где давали хорошие пайки, а ко мне он в то время неровно дышал и всё приходил с розами из их сада. Отец его был синий кирасир, он погиб на фронте во время конной атаки (Отец Владимира Збышевского – войсковой старшина Ксаверий Иеронимович Збышевский (1876 – 1915); мать – Мария Семёновна, сестра милосердия – В. К.).
Володя достал всем нам пропуска, и мы в тот же вечер в чём были, без всякого багажа, потому что это вызвало бы подозрения, уехали в Петроград.
В Петрограде папу всё-таки тоже посадили, по доносу соседей, но так как в списках его не было, то следователь на Шпалерной выпустил его на волю и сказал: «В Петрограде вы можете жить спокойно, а в Гатчине – власть на местах. Туда вам возвращаться нельзя».
Наша m - lle (Гувернантка Анжель Мария Бонам (Ангелина Логиновна) – В. К.) осталась в Гатчине, она была французская подданная и ничего не боялась. Наши дома на проспекте она взяла в аренду. Потом два дома она отдала в ЖАКТ, а один остался у нас. За домом был большой участок земли, в сторону Зверинца».
В 1919 году семью Араповых постигло горе: умерла их младшая дочь Александра. Ей было всего 8 лет. Как семья Араповых выживала в Петрограде тех лет трудно себе даже представить. Но всё-таки настал час возвращения в Гатчину. Из воспоминаний Марии Араповой:
«Вернулись мы в Гатчину в двадцать четвёртом году, когда Гражданская война закончилась.
Папа, вернувшись в Гатчину, стал работать счетоводом в Молокосоюзе, а мы с мамой ходили за коровой, у нас было 30 кур, сажали капусту, картошку, сельдерей, косили сено для Зорьки, на которой извозничал Ванечка. Словом, жили натуральным хозяйством, и были тогда очень довольны, что не бежали в восемнадцатом году на Дон, куда нас звали гвардейские казаки, которыми папа командовал на фронте до того, как его тяжело контузило и он уже не мог больше воевать.
В тридцать втором я поступила на Граммофонную фабрику, которая была на Большом проспекте, почти против нашего дома. Я пыталась пойти туда работать и раньше, но мне сказали: «Вы ведь дочь генерала? Мы не можем вас взять».
Потом меня взяли благодаря тому, что Ванечка подрядился у них возить материалы на своей тачке, а когда Зорьку пришлось продать из-за налогов, он остался у них работать грузчиком, а потом окончил курсы Автодора и стал у них шофером.
Сначала меня послали в футлярный цех, самый простой, но потом, когда присмотрелась, перевели в кладовщицы. Номенклатуру я освоила очень быстро, так что сразу, на глаз, определяла номера лекал, рашпилей, болтов и гаек, и меня сделали слесарем-инструментальщиком 5-го разряда.
Когда я познакомилась со своим будущим мужем, мы стали вместе ходить по театрам, концертам, музеям, и я скоро совсем переехала в Ленинград. Варюша Епанчина, работавшая в библиотеке Политехнического института, устроила туда же и меня. В Ленинграде родился Саша, и оттуда же меня отправили в ссылку, в Сибирь».
По возвращении в Гатчину все Араповы немедленно были зачислены в лишенцы. В этой же категории уже несколько лет находилась их гувернантка Анжель Бонам. В 1924 году дом Араповых уже не принадлежал им; они поселились в нём на правах коммунальных жильцов. Несмотря на все невзгоды, в семье Араповых всё ещё хранилось немало семейных реликвий, связанных с именем А.С. Пушкина.
Генерал Пётр Арапов – одно из редчайших исключений в судьбах бывших офицеров Русской Императорской армии. Ему посчастливилось относительно благополучно пережить опасности и тяготы Гражданской войны, не пойти на военную службу к новой власти, избежать серьёзных репрессий. Генерал умер своей смертью, в своей постели.
Теперь о дочери Араповых, Марии. В 1920 году она окончила в школу в Петрограде. До 1924 года работала в школах ликбеза.
Вернувшись в Гатчину, долго не могла найти работы, перебивалась частными уроками. Одновременно училась в музыкальной студии. Лишь в 1932 году Марии удалось устроиться на постоянную работу (см. выше).
В 1933 году, уже работая в Ленинграде в библиотеке Политехнического института, Мария познакомилась там со своим будущим мужем, военным инженером-кораблестроителем Павлом Осиповичем Трахтенбергом. В 1935 году они поженились, а в 1936 году у них родился сын Александр.
Наступил 1937 год. Начались репрессии. В январе арестовали П.О. Трахтенберга; в мае расстреляли. Мария так никогда и не узнала об этом: вначале ей сообщили, что муж получил «10 лет без права переписки», а в 1950-е годы прислали фальшивую справку о его смерти в лагере от болезни.
2 октября 1937 года арестовали и Марию Петровну. Уже 9 октября ей вынесли приговор: пять лет лагерей. Первые два года Арапова провела в Томском лагере. Потом её перевели в лагерь на станции Яя, Кемеровской железной дороги.
По окончании срока наказания Мария уехала в город Краснотурьинск, Свердловской области, на строительство Богословского алюминиевого завода. Марии удалось устроиться на должность заведующей техническим архивом и библиотекой.
В 1944 году Мария начала розыски сына Александра. Сделать это раньше было невозможно. Дело в том, что после ареста матери, Сашу, которому было всего полтора года, взяла к себе бабушка, Нина Александровна, мать Павла Осиповича Трахтенберга. Но вскоре Нину Александровну выслали из Ленинграда в Ташкент. А Саша поселился в Гатчине (Красногвардейске) у другой бабушки, Александры Андреевны Араповой, матери Марии Петровны.
Вернёмся чуть назад. Александра Андреевна Арапова, её сын Иван и внук Александр встретили в Гатчине начало Великой отечественной войны. На третий день войны Иван Петрович Арапов добровольцем ушёл на фронт. В декабре 1941 года он погиб.
Осенью 1941 года Гатчина жила уже под пятой оккупантов. Для бабушки и внука к трудностям военного времени добавлялось то обстоятельство, что Саша уже несколько лет страдал глухотой, наступившей в результате несчастного случая. К тому же мальчик к 8-ми годам говорил только по-французски, ибо в семье Араповых все изъяснялись на этом языке из уважения к горничной Анжель, ставшей фактически членом семьи и не знавшей другого языка.
Жить в оккупации было трудно и голодно. Саша на всю жизнь запомнил печенье, которое однажды принесли в дом какие-то немцы, пришедшие к бабушке. Семейная легенда Араповых гласила, что это были родственники из Германии, уговаривающие бывшую баронессу Александру Майдель перебраться к ним. Но Александра Андреевна отказалась.
По иронии судьбы, радостный для Гатчины день освобождения, 26 января 1944 года, стал трагическим днѐм для семьи Араповых. В этот день проснувшийся восьмилетний Саша обнаружил свою бабушку и гувернантку Анжель лежащими на полу мѐртвыми. Вероятно, они погибли от артобстрела при штурме города войсками Красной армии. А Саша, в силу своей глухоты, даже не слышал разрывов снарядов и мин.
Александра взяла к себе соседка. Не будучи в состоянии прокормить его, она вскоре сдала мальчика в детский дом в Токсово.
Итак, причиной того, что Мария Арапова начала розыски сына только в 1944 году, было пребывание его у бабушки в оккупированной Гатчине. Узнав из сообщения Информбюро, что Гатчина освобождена, Мария при первой же возможности отправилась туда на розыски сына.
Мать и сын встретились примерно через год, в Токсово. Потом они уехали в Краснотурьинск, где Мария через два года стала работать в регистратуре поликлиники. В 1951 году Мария оформила развод с П.О. Трахтенбергом (Напомню, что он был расстрелян в 1937 году, но Мария об этом не знала) и вернула себе и сыну фамилию Араповы.
В 1954 году Араповы вернулись в Гатчину. Поселились они на улице Хохлова, в доме № 13.
Мария стала работать в санэпидстанции, занималась дератизацией (уничтожением грызунов). Добившись в 1956 году реабилитации для себя и П.О. Трахтенберга, Мария получила жильѐ (комнату в коммуналке) в Ленинграде и в 1957 году переехала туда, почти сразу же выйдя на пенсию.
Александр Арапов окончил в 1957 году техническое училище. Сорок лет потом он работал на заводе «Электросила», пройдя путь от слесаря до инженера-конструктора.
Мария Петровна Арапова, правнучка Натальи Николаевны Гончаровой-Пушкиной-Ланской, скончалась в 1985 году. Похоронили её на городском кладбище Гатчины.
ВЛАДИСЛАВ КИСЛОВ
2015 г.